Наутро глазам спустившегося к Замору Болдуину предстало мрачное зрелище источника ночного шума. Рядом с мирно пощипывающим травку конём валялся, судя по одежде, местный йомен с проломленной головой.
Если проследить по следам на траве, воришка пытался отвязать коня, но никогда не имел дела с боевым скакуном, ещё и недовольным отсутствием рядом хозяина.
С помощью сарацин прикопав незадачливого конокрада в дальней канаве, Болдуин отправился на поиски врача. Состояние храмовника внушало опасения, ибо лучше ему не стало, скорее уж хуже. Испарина, жар, тяжёлое дыхание и отсутствие естественных выделений заставляли думать о плохом.
Оруженосец оседлал собственного коня, остававшегося в Темплстоу, и направился в сторону ближайшего (всего три часа пути верхом) торгового местечка Фамарсвилл. Уже из названия можно было понять, что проживало там немало евреев, которые, как и многие ближневосточные племена тех времён, старались держаться вместе и жили большими общинами.
Перед отъездом Болдуин ещё раз проверил хозяина, хотя он уезжал со спокойным сердцем – Абдалла не отходил от Буагильбера ни на шаг.
Ловкач, собственный конь Болдуина, весело мчался, радуясь долгожданному движению – он был молодым жеребчиком, весьма горячего нрава, за что иногда бывал наказан хозяином.
Солнце ясно освещало горизонт на многие мили вокруг, было по-утреннему свежо и, если б не печальный повод, оруженосец мог бы почувствовать себя весьма довольным. Впрочем, обладая от природы оптимистичным характером и всегда будучи готовым к испытаниям, он не унывал и даже засвистел какую-то фривольную песенку, радуясь, что никакой суровый магистр или прецептор его не слышит.
Путь до местечка пролетел незаметно. Самым важным сейчас было найти для рыцаря толкового врача, но тут верного оруженосца постигла первая неудача. Поблуждав по главной площади и поспрашивав прохожих, как найти лекаря, запутавшись в узких и грязных улочках, обойдя чуть ли не десяток знахарей, лекарей, самозванцев и шарлатанов, он потерпел позорное поражение на медицинском поприще. Никто, ни за какие даже самые щедрые обещания и богатые посулы, не соглашался помочь ему. Услышав только имя надменного храмовника, целители и врачеватели захлопывали двери и ставни, делая вид, что сегодня у них ужасно много работы и нет никакой возможности оставить больных. Иным хватало и цвета одежд оруженосца, чтоб прямо пресечь все попытки договориться. Вроде и прямо не отказывали, но толку от этого было мало.
Болдуин приуныл, он проголодался и устал, дело близилось к полудню, солнце припекало все сильнее, хотелось промочить горло добрым глотком вина или эля в ближайшей таверне и залечь в теньке на час или два. Как говорили в Испании, где он был с хозяином как-то, “устроить сиесту”.
На ловца, как известно, и зверь бежит. Пробегавший мимо мальчишка за медяк с удовольствием привел верного оруженосца к небольшой таверне, над дверью которой висел большой рисунок дуба с угрожающе торчащими корнями (художник не пожалел краски и корни сильно смахивали на какое-то невиданное морское чудовище, тянущееся к неосмотрительному путнику доброй дюжиной щупалец). Надпись над рисунком гласила “Под старым дубом”. Привязав Ловкача, Болдуин вошёл в трактир, щурясь во внезапном полумраке.
Заказав себе мяса и эля, он осмотрелся по сторонам. Людей в таверне было мало, что немало порадовало оруженосца, мечтающего о тихом отдыхе.
Пообедав и расплатившись, он спросил у трактирщика о лекарях, но к своему сожалению, не узнал для себя ничего нового. Трактирщик был неразговорчив и судя по его виду, желал чтоб настырный оруженосец убрался восвояси. И только замурзанный малец лет десяти с интересом слушал Болдуина, спрятавшись под столом.
Впрочем, это оруженосец понял, когда вышел из таверны и отвязал Ловкача. Мальчишка подбежал к нему, нимало не заботясь о норове коня, который едва не встал на дыбы.
- Господин, господин! – жарко зашептал он. Болдуин придержал пляшущего жеребчика, с интересом взглянув на мальчика. Стройный и зеленоглазый, одетый слишком уж чисто для мальчика на побегушках, он казался чужим на здешнем фоне. Впрочем, по нему была видна его религия даже яснее, чем если б он был бы раздет – мальчик был евреем, без всякого сомнения.
- Чего тебе надо, малец? – спросил оруженосец.
- Господин говорил со старым Йезекиилем о лекаре. Я знаю, вы ищете врача для благородного рыцаря, но бесполезно искать его здесь, врачи тут через одного шарлатаны. К тому же они сговорились не помогать ни одному храмовнику после того, как вчера были на суде еврейской колдуньи.
- Почему? – удивился Болдуин.
- Как господин не понимает? – мальчишка оглянулся и почему-то перешёл на шёпот. – Гордый храмовник упал вчера с коня, хотя видевшие это все как один готовы поклясться, что благородный рыцарь Айвенго не коснулся его даже пальцем. Он был ранен не по вине человека, но по божьему соизволению! – малец даже палец вверх поднял, в знак особого внимания.
Болдуин присвистнул. Он понял, что будучи воспитан в соответствии с мировоззрением своего господина, недооценил суеверности своих единоверцев.
- Ну хорошо, – сказал он мальчику после недолгого раздумья, – но почему мне тогда отказали иудейские медики? Они-то не связаны такой верой в проклятия и чёрт-те что!
Глаза мальчика, и без того большие, расширились ещё больше, от удивления.
-Господин, верно, слишком боится за своего рыцаря и горе туманит его разум! –
Болдуин досадливо поморщился. Его, без сомнения, очень вежливо и иносказательно назвали дураком.
Его юный собеседник меж тем продолжал.
– Храмовник проклят, по крайней мере, для христиан. Что до еврейских лекарей, ни один из них не хочет лишиться расположения своего покровителя, богатого купца Натана Бен Израиля, дяди упомянутой еврейки Ревекки. Ведь он живёт здесь и его заботами и деньгами наш Фамарсвилл процветает. Он строго-настрого запретил здешним жителям оказывать помощь рыцарям, одетым в черную одежду послушников Святого Храма.
Так уж и процветает, подумал Болдуин, вспомнив грязь на улицах, хотя и он вынужден был признать, что видел места грязнее, страшнее и опаснее Фамарсвилла, причем размерами значительно превышающие его.
- И что же ты хочешь от меня? – грубо прервал он рассуждения мальчишки
- Я хочу вам помочь, господин. Разумеется, не оставшись внакладе – лукаво блеснул белыми зубами малец.
- Говори, хоть и нагл ты, чертёнок, без меры, но я уже устал искать врача, а до соседнего города не меньше полудня езды.
- Я знаю, господин, врача, который сможет вам помочь. Это очень рискованно, и мне хотелось бы сразу получить от Вас.. ну скажем, три кроны серебром...
- Три кроны? Да это обед в хорошем трактире! Хватит с тебя и кроны и поживее!
- Что ж, господин, я премного опечален тем, что вы цените здоровье вашего рыцаря столь дёшево. – мальчишка почему-то хихикнул.
- Мальчик! – Болдуин уже начал терять терпение, – ты не даёшь мне никаких гарантий! Откуда я знаю, что твой хвалёный лекарь или там знахарь не отравит моего господина, или не усугубит его хворь?!
- Хорошо, благородный господин, сейчас я отведу вас к нему и вы воочию убедитесь, что мой лекарь – самый медицинский из всех лекарей мира!!! – пафосно воскликнул мальчишка.
Попрепиравшись ещё с четверть часа и поняв, что мелкий паршивец твердо стоит на своем, Болдуин, скрепя сердце, всё-таки дал ему эти три кроны, надеясь, что хотя бы не выглядит слишком уж глупым и легковерным.
Мигом повеселевший малец тотчас же повел его какими-то совсем уж непролазными улочками. Они шли с полчаса, пока не вышли из местечка и подошли к довольно богатому двухэтажному домику, окружённому ухоженным садом.
- Ждите здесь, господин, – опасливо оглядевшись по сторонам, пробормотал мальчик и исчез в зелёных кустах.