Что ж, однажды ввязавшись в глупую затею, опозорившись на весь свет, не жди, что покажешься остальным мудрецом.
Но где же прячется эта своенравная девчонка?
Буагильбер вдруг заметил что-то белое, мелькнувшее возле восточной башни, около входа в сводчатый подвал, там, где когда-то хранились вина постарше. По ряду причин именно этот подвал пользовался у обитателей прецептории плохой репутацией. Бродила легенда о том, что лет двадцать назад в нем покончил с собой один из молоденьких братьев. Якобы его более старший товарищ развратил его, а потом поиздевался, рассказав всем о его содомитских наклонностях. Не выдержав травли и косых взглядов, несчастный улучил момент, пока за ним никто не следил и повесился на своем же поясе. Его обнаружили только на вечерне, и тихо похоронили. Скандал был большой, но, так как совративший рыцарь был довольно высокого ранга, то все замяли, а виновный отправился в Палестину, где вскоре и сложил голову – своими ли, чужими ли руками – никто не знал.
С тех пор шептали, что в этом подвале мерцают какие-то странные огни, непонятные звуки – вроде как душа умершего бродит там, ища жалости и сострадания.
Храмовник, как человек в высшей степени логичный и не подверженный суевериям, ни в каких призраков не верил. Но у него было подозрение, что легенда о призраке возникла преднамеренно, и никто на самом деле никого не развращал и уж тем паче не вешался. Дело в том, что именно в этом подвале начинался тот самый полуразрушенный подземный ход, о котором он рассказывал Ревекке. Можно было бы предположить, что она намеренно сбежала сюда, стремясь покинуть прецепторию. Предупредить своих родственников, добравшись до Фамарсвилла, и погибнуть с ними, как обещала.
Храмовник ускорил шаги, ибо впереди ему почудился огонек свечи. Проклятье, здесь же и вправду можно сломать ногу!
Под потолком послышался писк и шуршание.
- Ревекка!! – позвал он, постепенно продвигаясь в глубь подвала. – Ревекка!!!
Тишина была ему ответом. Он почти ничего не видел, но упрямо продвигался вперёд, ощупывая дорогу руками. По башмакам что-то пробежало, и он остановился, чтоб не споткнуться.
Впереди мелькнул огонек свечи, и он осторожно продолжил свой путь.
- Ревекка, или ты сейчас же возвращаешься, или я приволоку тебя силой!!! Не испытывай мое терпение!!!
Впереди вдруг послышался странный звук, какое-то потустороннее завывание. Человек не мог издавать таких звуков.
Храмовник был опытным воином. Он участвовал в крупных сражения, был неоднократно ранен, штурмовал и был осажден в замках. Он не верил ни в бесов, ни в чудовищ, но сейчас он почувствовал, как волосы у него на затылке шевелятся.
- Кто здесь?! – громовым голосом закричал он. Эхо металось по сводам подвала.
- Покажи себя, нелюдь!!!
Звук повторился, ещё и ещё раз, а потом навстречу замершему на месте рыцарю выбежало что-то белое, растрёпанное и со свечой в руках. Он едва не отшатнулся и только спустя несколько томительных секунд сообразил, что это и есть беглянка.
Всхлипывая от ужаса, девушка бросилась ему на грудь, пряча лицо и едва не задев его свечой, впрочем, сразу погасшей.
Буагильбер обнимал её, прижимал к себе, чувствуя сумасшедшие биения сердец – своего и ее – и чувствовал как отпускает беспокойство.
Обняв Ревекку и нащупывая путь перед собой рукам, он двинулся к выходу.
Они сидели в комнате, наслаждаясь теплом очага. Храмовник обнимал девушку, успокаивая, и легонько касаясь губами ее волос. Она была слишком взволнована, чтоб заметить это.
- Объясни мне, почему ты убежала?
- Потому, что я хотела вернуться к отцу. Ты сам сказал мне, что где-то в подвале есть полуразрушенный ход.
- Глупая девочка. Неужели ты не понимаешь, как это может быть опасно? Ход почти завален, чтоб расчистить его, понадобились бы сильные мужские руки и нужные инструменты. Да и подвалов здесь великое множество.
Она всхлипнула от ужаса, вспоминая произошедшее. Буагильбер крепче прижал ее к себе, осторожно массируя хрупкие плечи.
- Послушай, Ревекка, ты совершенно мне не доверяешь.
- Извини, сэр рыцарь, но как я могу тебе доверять после всего того, что между нами произошло? Даже сегодня ты дал мне понять, что пальцем не шевельнешь для спасения дорогих мне людей.
- Это не так. Ты не дослушала, сразу же сорвавшись. Я считаю затею Амета безумной, но вполне выполнимой. Другое дело, насколько она сработает.
- Не ищи...те отговорки, сэр рыцарь. И вообще, что твои…ваши пальцы делают на моих ключицах?!
- Догадайся с трёх раз, моя мудрая лекарь. Нет, не опускай голову, я хочу видеть твои глаза, когда я будут требовать с тебя свою плату.
- Буагильбер! Ты подлый, низкий, отвратительный….
- Продолжай, мне нравится, когда девушка страстна, а не изображает бревно…ммммм, как сладок твой запах….
- Сэр Бриан, ты хищник…
- Да-да, я такой, я даже ещё хуже….
- Насильник…ох….
- Вот уж неправда, я никого не насилую, ты сама совершенно не против моих поцелуев….
- Искуситель… Бриан, не надо, пожалуйста…. Не сейчас….
- Конечно-конечно, но боже, как сладостно слышать, как твои губки произнесли мое имя. Можешь ещё раз сказать?
- Бриан….
Звук поцелуя.
Ревекка чувствовала, что ее воля плавится, растворяется под напором храмовника. В то же время, он не заходил дальше поцелуев, нежно поглаживая руки и плечи девушки. Какой-то трезвой и холодной частью сознания она понимала, что полностью покорна его воле, однако он намеренно не использовал свою власть над нею. Не хотел развращать её? Играл с ней, как кошка с мышью?
Она отстранилась от него, давая понять, что не уступает, и заглянула ему в глаза. Ох, не стыд она там увидела, и это обожгло ее не хуже поцелуев.
- Ты готов мне помочь…. Бриан?
- Да, мое сумасшедшее счастье.
Они уснули одетыми, но на одной кровати. И до рассвета пришедший кот урчал у очага, сонно глядя на хозяина. Голова еврейки покоилась на плече храмовника, а его рука обнимала его за талию.
Утром храмовник созвал всех, чтоб изъявить им свою волю касаемо ночной затеи.
Болдуин только головой качал, удивляясь, как его гордый и несгибаемый хозяин поменял свое мнение. Мик откровенно скалился, сарацины не выглядели удивлёнными.
- Итак, мы начнем с того, что отыщем в кладовых самую странную и причудливую одежду. Заготовьте факелы. Мне так же понадобятся цепи и попона для Замора, придется ее разукрасить. Амет и Абдалла, займитесь этим. Ревекка, ты должна сшить для меня максимально удобный саван.
- Что вы имеете в виду, сэр рыцарь? – давясь от смеха при словосочетании “удобный саван” спросила еврейка.
- Я должен прятать под ним доспехи, на случай если какой-нибудь ненормальный селянин решит проверить на прочность мою материальность. Не смейся, лилия долин, мне вовсе не угодно чтоб во мне проделали аккуратные дырочки виллами.
- Мик, – продолжал рыцарь, – ты отправишься в то самое село, где Болдуин вчера услышал о погроме. Начни распространять слухи, чем нелепее и страшнее, тем лучше. Ручаюсь, что к вечеру они разрастутся до размеров башен Йорка. Что-нибудь об ожившем мертвеце, о дурных предзнаменованиях.
- Болдуин, замотай Замору копыта тряпками. Он должен появиться бесшумно, так будет страшнее. Но это ближе к ночи. А пока пойдем, ты поможешь мне кое-что проверить. Захвати пару факелов и кремень.
- Зачем, господин?
- Затем, что мы с тобой идём в старый сводчатый подвал около восточной башни.
- Господин? – оруженосец нервно сглотнул. – Там же этот… дух содомита…
- Болдуин…- храмовник говорил ласковым голосом, не сулившим ничего хорошего тому, кто его слышал. – Сколько тебе лет?
- Двадцать четыре, господин. Уже семь лет я ваш оруженосец.