«Порода!»
Чем дальше, тем больше Герт восхищался своими женщинами. Судьба даровала ему близость и доверие двух очень разных, но одинаково притягательных юных красавиц, влюбленных в него никак не меньше, чем он в них. Однако дело не в одной лишь изысканной красоте, хотя и ее бывает достаточно, чтобы оставаться с женщиной всю жизнь. Александра Логрор графиня Ланцан и Маргерит де Бройх графиня д'Альер оказались не только обворожительны, но и умны, решительны, и в меру жестоки. То есть, показали себя достойными власти и способными ее удержать.
— Приветствую тебя, брат мой и вассал, Карл граф Сагера! — Король вручил Герту церемониальный меч, и на этом первая часть «представления» завершилась, но только для того, чтобы началась вторая.
Графство Сагер было воссоздано и обрело своего владетеля, но Великий дом Беар все еще оставался символом прошлого, но отнюдь не фактом настоящего. Вернуть его из небытия было, впрочем, куда проще, чем воскресить графство Сагер. Как выяснилось, сорок лет назад в обстоятельствах, не способствующих здравомыслию и предусмотрительности, княжество Беар прекратило свое существование де-факто, но не де-юре. Фактически оно было стерто с карт и из людской памяти, но упразднение Великого владения не было оформлено юридически. Поэтому, несмотря на несопоставимость графского и княжеского титулов, король мог решить этот вопрос простым выражением своей воли. Так он и сделал. В следующие четверть часа перед собравшейся на торжества кхорской знатью и гостями королевства был зачитан специальный королевский указ «Об упорядочении границ». Указ напоминал о том, что Великий дом Беар все еще существует, поскольку Карл де Бурнонвиль д'Грейяр владетель Сагера является одновременно и Высоким соправителем дома Беар, а значит, — с точки зрения закона и согласно «ясно выраженной королевской воле», — может и должен вступить в свои исконные права. Далее следовало описание границ княжества, которые, собственно, и «упорядочивал» королевский эдикт, и некоторые из присутствующих в тронном зале баронов и рыцарей, с удивлением обнаружили, что снова, как и сорок лет назад, проживают на территории Великого княжества Беар. Процедура короткая, ясная и простая, но она позволила Герту получить назад утраченную некогда княжескую корону, перстень с печатью дома Беар, тройную золотую цепь с гербом княжества, вырезанным на крупном голубом агате, и владетельский церемониальный меч.
«Дело сделано!» — Герт принял из рук великого сенешаля старинный клинок, провел пальцами по рукояти и эфесу, но не обнаружил в душе ни торжества, ни удовлетворения.
«Все правильно, — признал он, обдумав случившееся. — Так и должно быть!»
И в самом деле, какого исхода он ожидал?
Он всего лишь свел старые счеты. Не все, но хотя бы некоторые. Вернул себе то, что однажды ему уже принадлежало, убив без гнева и сожаления тех, кто стоял на его пути. Но накормил ли Герт досыта зверя мести? Утолил ли свою ненависть? Свершилось ли его правосудие? Зверь мертв? К добру или ко злу, нет. Исполнение желаний, возникших в душе Герта чуть больше года назад, лишь на время утишило боль. Он не убил зверя ненависти. Возможно, просто не захотел. Он лишь загнал чудовище в самые дальние и темные пространства души. Зверь успокоился, исчез из вида, затих. И это совсем неплохо, поскольку игра, которую начинал теперь Герт, требовала спокойной рассудительности. Хладнокровия. Бесстрастия и сдержанности. Ненависть — даже холодная, как лед, — могла только помешать.
«А как же любовь?»
Как ни странно, отказаться от этого чувства Герт попросту не смог. Не мог, не умел, да и не хотел. Любовь редкое чувство. Уникальный дар. И за этот дар Герт был особенно благодарен своей невероятной удаче. Но вот вопрос: стал ли он лучше, полюбив Александру и Маргерит? Облагородила ли его их любовь? Способна ли она пересилить ненависть? Трудно сказать. Любовь живет совсем в других пространствах души. Она с ненавистью может никогда и не пересечься…