В тот злополучный день даже дворецкий отпросился отвести лекарство захворавшей матушке, и я остался в городском имении в одиночестве.
Обычно приходил молочник Дитрих, но в тот раз товар принесла его дочь Доротея… Она была такая… у неё самой были… полные молока…
Сигизмунд отвесил себе пару смачных оплеух.
— Простите. Увидев её… в глазах померкло. Когда сознание вернулось ко мне, на дорожке у калитки валялась перевёрнутая корзина, из разбитого кувшина растеклось молоко, а заплаканная Доротея убегала в разорванном платье.
Когда Дитрих ворвался во двор с вилами наперевес, я уже болтался на фонаре.
— Она понесла.
— Да. Мой проступок, два проступка, лишили меня покоя. Я видел всё. Дитрих сколотил хороший капитал. Моя внучка стала женой разорившегося барона, потом, эта ветвь возвысилась до виконтов, но по ряду причин, угасла. Последний виконт отдал дочь уже за графа. Брак был скорее по расчёту, ибо за ней было хорошее наследство. Но, девушка умерла от родовой горячки, дав жизнь дочери. Которая унаследовала мою болезнь.
— Предположу, что она позорит семью. — Спросил Сергей.
— Да. — Подтвердил Сигизмунд. — Она не кидается на парней, но взгляды, которые она на них бросает… Унаследовав всё имущество покойной жены, её отец вступил в новый брак, и дети… Сыновья — храбры, дочери — добродетельны. И тогда… её отправили в монастырь.
— Теперь картина сложилась. Дворянка, воспитанная, образованная, содержится в монастыре, а значит — непорочна. Это не будет бросать тень на репутацию короля. Но, при этом, твой интерес в том, чтобы она покинула монастырь, и оставила потомков, любых, пусть бастарды, но они продолжат твой Род.
— Да. — Сигизмунд склонился в поклоне.
— Хорошо. Тогда, надо решить, как её вызволить.
Посетить монастырь, и забрать понравившуюся послушницу — не вариант. Всё должно быть без нарушения приличий.
После вечерней службы Моника вернулась в свою келью, прочитала молитву и легла спать.
Сон не шёл. Девушке мешала бьющая в окно луна. Потом, она поняла, что это не может быть лунный свет.
Встав, она осторожно приблизилась к окну, и выглянула. Напротив окна висела облачённое в белое сияющая фигура.
— Спаси короля. — Объявила фигура.
Моника отпрянула, сотворила символ отпугивающий зло, и осторожно выглянула. И вновь:
— Спаси короля.
Упав на колени, девушка молилась, пока не уснула от усталости.
— Дочь моя, ты всегда была усердна, но вдруг стала спать на службах. — Пожурил её настоятель.
— Я… Мне мешают спать.
— Вот как? Кто именно нарушает распорядок?
Девушка замялась, но потом рассказала всё.
— Значит, каждую ночь? И завидев тебя, говорит что ты должна спасти короля?
— Да.
— Но никогда не проникает в келью?
— Нет. Никогда.
— Значит Зло искушает тебя. Но оно не может проникнуть в это святое место. Не обращай внимания и спи спокойно.
— Спасибо. — Девушка поклонилась и вышла.
Уснуть вновь не удалось. Призывы к спасению короля теперь следовали не прекращаясь, не зависимо от того, выглядывала Моника в окно или нет.
И наконец, её терпение лопнуло.
— Изыди призрак! — Прокричала она, грозя в окно кулаком. — Покинь это святое место!
— Но почему ты считаешь, что сама находишься в святом месте? — Спросил дух, прежде чем растворился в предрассветных сумерках.
Эти слова встревожили девушку. Она и ранее задавалась вопросом, почему она оказалась в монастыре. То, что она пару раз улыбнулась симпатичным юношам не могло быть причиной. Многие девушки заходили куда дальше, например, махали руками, или, какой ужас, передавали записочки. И их никуда не отправляли. Что если это её судьба, спасти короля? Ведь ему действительно может грозить опасность.
И сейчас она думала вовсе не о душе короля. Хоть он и казнил некоторых мятежников используя тёмную магию, но назвать Кассия злом воплоти она не могла. Положа руку на сердце, она во многом была с ним согласна. Например, ей было известно, что настоятель содрал с отца приличную сумму на её содержание. Что если это действительно её судьба, заслонить короля от стрелы или кинжала.
Но, что если настоятель прав? И её сбивают с верного пути? Это тоже может быть правдой. Тогда ей надлежит быть более усердной в молитве.
Наконец, она решила, что будет ждать, когда её будет явлен более отчётливый знак, и наконец, провалилась в сон.
— Что? Ночью кто-то прибыл? — Услышала Моника перешёптывание двух послушниц.