— Но тот был важной персоной, профессором университета.
— Ну и что?
— А то, что он был естественной мишенью для террористов. Но этот был никем. Я уверена, что на самом деле они охотились за Авнером. Это его они хотели убить. Они просто ошиблись.
— Немного притянуто за уши, Гитель. Я еще могу понять, что они хотели взорвать новый жилой дом и заодно убить безобидного старика. Но мне трудно поверить, будто они собирались подложить бомбу и убить конкретного человека, но ошиблись адресом.
— Это говорит только о том, что ты не много знаешь про арабов, особенно про террористов, — фыркнула Гитель. — Не говори мне, что они охотились за этим автомобильным дилером.
— Хорошо, не буду, — добродушно сказал рабби. Она подозрительно посмотрела на него и повернулась к Мириам.
— Сара была в постели, крепко спала, заметь, когда взорвалась бомба. Ты хочешь сказать, что это не отразится на женщине, которая и так не слишком здорова, по крайней мере, последние десять лет?
— То есть именно поэтому она и ложится в больницу? Так сказал доктор?
— Доктор! Я ничего не имею против доктора Бена Ами. Но он всего-навсего мужчина. Отзывчивый и чуткий мужчина. Ты это знаешь, Мириам. Но он может понять только то, что может понять мужчина. Чтобы понять душу женщины, нужна женщина. Я сказала Авнеру прямо в лицо: «Если хочешь, чтобы твоя жена выздоровела, — сказала я ему, — найди другую работу». И ему нечего было ответить.
Зазвонил телефон, и Мириам взяла трубку. Звонил Дэн Стедман, чтобы пригласить их пообедать в «Кинг Дэвид» вечером.
— О, мы бы с удовольствием, но приехала моя тетя Гитель из Тель-Авива, и…
— Берите ее с собой.
— Одну минуту. — Она прикрыла трубку рукой. — Это Дэн Стедман, наш друг. Он приглашает нас на обед в «Кинг Дэвид» сегодня вечером.
— Так идите. Я могу остаться дома и побыть с Джонатаном.
— Нет, он попросил, чтобы я взяла тебя с собой.
— Даже и не знаю. Я…
— Он славный малый — и неженат, — сказал рабби.
Гитель посмотрела на него с досадой и негодованием.
— Ну, Гитель? Пожалуйста, пойдем.
— Ладно, что я теряю?
Мириам сказала в трубку:
— Все в порядке. Мы все можем прийти. Есть какой-то особый повод?
— Да нет, но я скоро возвращаюсь в Штаты и…
— Вот как? Что-то неожиданное?
— Я все расскажу при встрече.
Глава XLII
Заместитель декана по работе с иностранными студентами очень аккуратно приложил кончики пальцев одной руки к кончикам пальцев другой и медленно кивал, слушая Стедмана. Ни одной минуты он не верил сказанному — сын затосковал по дому и хочет вернуться в Америку. У него был большой опыт общения с родителями американских студентов, приходивших к нему забирать своих сыновей или дочерей из университета. Обычной причиной было любовное увлечение и желание вступить в брак с кем-нибудь, кого они считали совсем неподходящим. В последний раз это был пылкий сионист с детства, который вдруг возмутился тем, что его дочь решила остаться в стране и вступить в кибуц.
— Кто может сказать, что есть знания, мистер Стедман, — мягко сказал он. — Учиться в нашем университете приезжают студенты со всего мира, но в основном из Америки. Потому что наши преподаватели лучше? Ничуть не лучше, чем в Америке или других развитых странах. А какую тогда пользу они извлекают от нашего образования? Не знания, которые выносят из аудиторий, а то, что за стенами университета, здешняя жизнь, люди…
Как только Майк Донахью заверил его, что дело улажено, Дэн Стедман вернулся в Иерусалим, чтобы подготовить отъезд Роя в Штаты, но нашел только записку, что он уехал на несколько дней в гости к друзьям и позвонит, когда вернется. Чтобы ускорить дело, Дэн пошел в университет узнать, что нужно сделать.
— Я понимаю, но меня в общем-то интересует, как быть с зачетами о прослушанных курсах и всем прочим.
Декан улыбнулся и развел руками.
— Без экзаменов мы, конечно же, не можем поставить зачеты, но система экзаменов у нас очень гибкая. Студент может сдавать их в любое время года. Мы вынуждены идти на это, потому что в течение года многих призывают на военную службу, как преподавателей, так и студентов.
— И он не сможет предъявить ничего, что зачли бы при сдаче экзаменов дома?
Декан медленно покачал головой.
— Значит, год он потратил впустую — и ничего ценного за стенами аудитории, думаю, тоже не приобрел. У него почти не было друзей…
— Мне очень жаль, мистер Стедман. Такое впечатление, что вы разочарованы, и он тоже, наверное. Американским студентам здесь нелегко. Наши программы немного сложнее, по крайней мере, требуют больше работы, но дело не в этом. Даже языковые проблемы не основная причина их неудовлетворения. Просто здешняя обстановка для них очень непривычна.