— А что ещё? — тут же зацепился Корд. — Чего ты недоговариваешь?
— Ты слышал, кто возглавляет храмовников?
— Какой-то магистр, у него ещё имя странное…
— Бокан, — напомнил я, машинально прикоснувшись к шраму на щеке. — И это не имя, просто аббревиатура.
Корд на несколько секунд задумался, вспоминая всё, что знал об Эпохе Хай-Тек, как именовал времена до появления инквизиции Основатель в своих записях. Сообразив, юноша едва не подпрыгнул.
— Боевой киборг-андроид?! — недоверчиво выпалил он. — Не может быть, чтобы хоть один уцелел до наших дней, да ещё и служил инквизиции. Ведь Храм запрещает любую технику…
— А бок тебе поджарили Светом Всеединого? — съязвил я. — Или всё же это был импульсник? Инквизиторы много говорят и много запрещают — но только другим, а не себе.
— Но андроид… Ведь это из-за них началось Восстание…
— Они послужили только предлогом, мол, не смеют люди создавать нечто по образу и подобию, оскверняя замысел Всеединого, и всё такое, — хмыкнул я. — При этом андроиды сражались по обе стороны, святоши отнюдь не гнушались использовать «скверну» в своих целях. С чего бы им вдруг менять принципы? Конечно, не думаю, что многие в курсе, кто такой на самом деле Бокан. Я и сам об этом узнал только когда вырвал ему глаз…
— Ты вырвал глаз боевому андроиду?! — у Корда отвисла челюсть.
— Повезло, — пожал плечами я, вновь потерев шрам. — Он мне в ответ всю челюсть разворотил. Знал бы я на кого нарвался, драпанул бы так, что он обоими глазами видел только пыль у меня из-под ног. Второй раз испытывать судьбу не стану. Я всё-таки всего лишь человек…
Корд хотел возразить, но смолчал. Уставился в пол, нервно облизывая губы.
— Но молодёжь надо спасать, — наконец выдавил он. — Я отвлеку Бокана на себя, а ты освободишь их.
— Он тебя в клочья разорвёт.
— Пусть сначала догонит. Я быстро бегаю. Ты справишься раньше, чем я устану…
Да, Корд в конце концов устанет, а Бокан нет. Юноша явно вздумал умереть героем. И я бы даже принял его план — девять пленников важнее одного Корда, — вот только замысел всё равно неосуществим.
— Андроид не погонится за тобой. Инквизиторы меня видели, так что он знает, что я здесь. И Бокану нужен не какой-то сопляк, а тот, кто вырвал ему глаз. Вся эта казнь — ловушка для меня. Иерархи наверняка приказали доставить лесных в Храм, но Бокан решил оставить только четверых, использовав остальных как приманку.
— Так что мы будем делать?
— Пока ничего. Дождёмся, пока они уберутся из города, и рискнём напасть по пути. Я свяжу Бокана боем, а ты освободишь или убьёшь оставшихся четверых пленников. Скорее всего, придётся убить, уйти вам не удастся. Да и тебе самому придётся покончить с собой — никто из нас не должен попасть в лапы инквизиторов.
— Ты вот так запросто готов обречь на смерть дюжину человек? И чем в таком случае ты лучше храмовников?
— Тем, что сам буду в этой дюжине. Хотя среди инквизиторов полно фанатиков, готовых умереть за своего бога и свои идеи. Таких даже большинство, пожалуй, девять из десяти. Так что, ничем я не лучше, да никогда и не претендовал.
— А раз мы не лучше их, то зачем вообще что-то делать? Пусть прорываются в Лес, перебьют всех наших, нам-то с тобой уже всё равно будет…
— Брось, мальчик, — усмехнулся я. — Методом от противного ты меня тоже не убедишь. Ты же сам понимаешь, что мой вариант единственно возможный реально. А все философские вопросы — кто лучше, кто хуже — я лично оставляю решать тем, кому больше заняться нечем. Все люди становятся фанатиками, когда дело доходит до их личных интересов и принципов, и каждый уверен, что именно его взгляды верны.
— Тогда я один пойду на площадь! Так мне велят мои принципы! — Корд разошёлся не на шутку.
— А твои принципы не возражают против уничтожения твоего народа?
— Ты сам сказал, что мы ничем не лучше инквизиторов, так какая разница?
— Каждый по отдельности может и не лучше. Идеальных людей не бывает, у всех свои недостатки. И мы не святые. Но наше общество определённо лучше. Мы никого не притесняем, не ставим себя выше других. Людей, приходящих в Лес, принимаем как равных. А то, что приходят не многие, не наша вина. Силой никого не тащат, ни в чём не убеждают, каждый делает выбор сам.
— Вот именно, что мы даже не пытаемся спасти людей!
— Спасти их от собственной глупости? Если верят пропаганде инквизиторов и боятся рискнуть — это их дело, их выбор. Спасать кого-то против его воли — не наш метод. Рано или поздно инквизиция развалится, в конце концов вся их техника и оружие выйдет из строя, они больше не смогут демонстрировать свои липовые чудеса. Тогда наши потомки наконец выйдут из Леса и покажут людям возможность жить в гармонии с природой и с собой, не переделывая и ломая мир под себя, а подстраиваясь под него.