— И ничего слишком откровенного! — крикнула я вслед, привлекая внимание нескольких человек.
Мне пришлось поспешить за Сэди, чтобы она не сильно увлеклась.
Она вытащила платье со стойки и протянула мне, когда я подошла к ней.
— Вот это идеально!
Должна признать, что она выбрала для меня хорошее платье. Кремового цвета с вышитыми розовыми, красными, оранжевыми и синими цветами. Бретельки были широкими и никакого глубокого декольте.
— Тебе же нравится, — произнесла она, улыбаясь, словно чеширский кот. — Скажи это, Эмма.
— Ты хорошо постаралась, — протянула я. — Мне очень нравится.
Мне действительно понравилось платье.
Протянув руку, я пощупала ткань.
— Видишь. Стоит почаще доверять мне, — Сэди засияла. Волосы рассыпались по ее плечам. Она отнесла вещи к кассе, задержавшись у витрины с украшениями. Прихватив набор простеньких серебряных браслетов, положила их на прилавок у кассы.
— Сэди, тебе вовсе не обязательно дарить мне это платье, — я нервно закусила губу.
— Заткнись. Ты его заслужила, и я его куплю. Конец дискуссии, — Сэди твердо кивнула.
— Спасибо, — произнесла я, зная, что до конца дня поблагодарю ее раз сто, не меньше.
Расплатившись, она забрала пакет, и мы направились в сторону закусочных.
Как и обещала, Сэди купила мне мои любимые крендельки и «синнабон». Мы сидели в закусочной, смеясь и поедая свой заказ. Я была рада, что мы больше не спорили, потому что ненавидела злиться на Сэди.
Посетив еще несколько магазинов, мы вышли из центра и направились по домам. Сэди высадила меня на моей подъездной дорожке.
— Еще раз спасибо за платье, — сказала я, сжимая в руках пакет. Я думала о том, чтобы попросить Мэддокса пойти со мной на барбекю. Все еще боялась познакомить его с Сэди — проявляя тем самым неуверенность — но мне хотелось, чтобы он пришел. Я уже представляла, как он отреагирует, увидев меня в платье.
— И в тысячный раз, пожалуйста, Эмма, — она закатила глаза.
Смеясь, я вышла из машины, быстро махнув ей на прощание.
— Эмми, это ты? — позвала с кухни мама, когда я захлопнула входную дверь.
— Да, — отозвалась я, предполагая, кого еще она могла ждать.
Мама сидела за кухонным столом с чашкой чая. Глина запеклась под ногтями, светлые волосы небрежно зачесаны назад и скреплены заколкой.
Она подняла голову, оторвавшись от блокнота, где составляла список покупок, и улыбнулась.
— Чай еще остался, если хочешь.
Я налила себе чай и села рядом с ней.
— Я вернусь в студию на всю ночь. Пока у меня есть… — она сделала паузу, подбирая нужное слово, — творческое вдохновение. Мне хотелось бы продолжать. Я предположила, что ты могла бы заказать какую-нибудь китайскую еду.
— Звучит здорово, — согласилась я.
Мама редко готовила ужин. И вовсе не потому, что не думала об этом. Просто она часто теряла счет времени. Впрочем, я не возражала и вполне могла позаботиться о себе. Кроме того, когда она бралась готовить, то часто экспериментировала, и все ее попытки проваливались.
Мама положила ручку и посмотрела на меня.
— Почему ты так на меня смотришь? — спросила я, с интересом наблюдая за ней.
Она с грустной улыбкой покачала головой.
— Просто задумалась о том, какой прекрасной девушкой ты стала. Ты была старшеклассницей, а теперь собираешься в колледж. Чем бы ты не решила заниматься в жизни, успех тебе обеспечен. Ты всегда была замечательно девушкой. И как мне так повезло?
Обычно я не проявлял эмоций, но сейчас на глазах появились слезы.
Мама всегда находила способ рассказать мне, какая я умная и милая. Постоянно говорила, как гордится мной и хвалила за мои достижения.
Но иногда я считала себя… никчемной.
Я же не идиотка и прекрасно понимала, откуда зародились эти чувства.
То, как обходился со мной отец, а потом бросил, до сих пор напоминало о себе.
Если я не была достаточно хороша для него, то как могла оказаться хорошей для кого-то или чего-то?
— Спасибо, мам, — я выдавила из себя улыбку и сделала глоток чая, чтобы скрыть дрожь в голосе. Поставив кружку на стол, провела пальцем по рисунку скелета тираннозавра, улыбаясь надписи: «Ти Рекс» (прим. переводчика: Tea Rex, Tea — чай, дословно «чайный Рекс»). Она всегда вызывала у меня улыбку.
Мама похлопала меня по руке и поднялась, сделав последний глоток чая и поставив чашку в раковину.
— Увидимся, Эмми, — проходя мимо, мама поцеловала меня в макушку.
Я поставила чашку и направилась в свою комнату.
Последние несколько дней были… странными — я могла описать их только этим словом — и мне было не до чтения, но сегодня собиралась сменить эту привычку.