Она находилась не просто в подвале, а еще была прикована наручниками за руки и ноги к стене, очевидно Догар хорошо знал силу своей малышки, поэтому и решил перестраховаться. Сам он сидел в кресле недалеко от нее, ожидая пока дочь придет в себя и они смогут поговорить.
- Отец, что ты делаешь? – изумилась Марисса, поскольку не догадаться по чьей милости она оказалась в этом подвале, было невозможно.
- Спасаю тебе жизнь, - невозмутимо и с истинным королевским достоинством ответил Догар.
- Отпусти меня немедленно! - истерически закричала Марисса.
- Нет, Марисса, - тяжело вздохнул Догар, превращаясь из Правителя клана просто в отца, - из подземелья ты выйдешь только когда Шертес или освободиться из плена, или умрет. До этого времени ты будешь сидеть в этой камере.
Марисса с яростью попыталась выдрать из стены вбитый крюк, к которому были прикреплены наручники. У нее ничего не получилось. Она дергала и дергала цепь, а отец грустно с сочувствием смотрел на нее, ожидая, когда она выбьется из сил и сможет спокойно его выслушать. Но он недооценил упрямство, силу и характер Мариссы. Почти трое суток она билась в наручниках, пытаясь освободиться. Три дня к ней никто не входил, три дня ей не давали ни еды, ни воды. Наконец, она свалилась в тяжелом сне, полностью лишенная сил. Утром Догар снова был у нее в камере.
- Отец, зачем ты так со мной поступаешь? – едва слышным голосом спросила она.
- Потому что люблю тебя, потому что хочу, чтобы ты жила.
- Тогда помоги мне освободить Шертеса.
- Марисса, это невозможно. Я не смогу освободить его, даже если весь наш клан поляжет, пытаясь это сделать. Но если честно, то я тебя не понимаю: ты так ненавидела Шертеса, так старалась его убить… - при этих словах отца Марисса удивленно на него посмотрела. До этого момента она была твердо уверена, что все ее проблемы с Шертесом никому неизвестны, и остаются только между ней и вампиром. – Ты думаешь я не знал, что ты подсылала к Шертесу убийц? – теперь Догар был поражен наивностью дочери и ее уверенностью, что ее личная жизнь не касается никого, кроме нее самой.
- Это другое, - резко ответила Марисса. – Понимаешь, папа, - она задумалась, не зная как объяснить отцу свои чувства. – То что происходит между мной, Шертесом, Дейлой да и вообще между любым другим вампиром хоть нашего клана, хоть чужого – происходит внутри нашего народа и не касается ни людей, ни оборотней, ни магов. А Страг вырвал одного из нас, уничтожил многих других, давая нам понять, что мы перед ним ничтожества и он как хочет, так и поступит с нами. Этого нельзя так просто оставить, с этим нельзя смириться, это нельзя прощать!
- Умереть ты думаешь лучше?
- Да с чего ты решил, что мы обязательно умрем? – взорвалась Марисса. – Может, наоборот, мы этого Страга скрутим и накажем, отомстив за всех, кого он убил!
- Если бы это было так просто, - голос отца был усталым и каким-то обреченным, - я первый бы повел вампиров на Страга. Но это не так. Сейчас Страг способен уничтожить и разгромить любую армию, я знаю это, - повысил голос Догар, заметив, что его дочь возмущенно дернула плечами, не согласная со словами отца. – Я долго разговаривал с магистром Хегетом, и он полностью разделяет мое мнение.
- Хегет, - скривилась Марисса. – Нашел кого слушать, какого-то труса, который не смог сбежать от Страга, хотя его не держали в подвале на цепи.
- Да, он боялся бежать, - спокойно сказал Догар, - потому что был мудрым человеком, реально оценивающим свои шансы на спасения, а они до твоей атаки были равны нулю, - Марисса лишь презрительно фыркнула в ответ на слова отца, было заметно, что отец ее совсем не убедил. – Понимаешь, Страг, чтобы заставить магов подчиняться ему и исключить возможность предательства с их стороны, провел с бессмысленной и чудовищной жестокостью несколько показательных казней. А недовольных он выявил простым и действенным способом, принимая личины захваченных магов и вступая в доверительные беседы, таким образом, вызнавая, кто из магов готов выступить против него. Все недовольные были казнены, остальные, согласились ему помогать. А еще…