- Нет, - неожиданно сказал Шертес. – Мы поступим по-другому. Я нанесу метку, клеймо на твое сознание, его никто не увидит кроме меня, и подделать его невозможно. К тому же я даже на расстоянии почувствую, если с вами что-то случится, и смогу мгновенно прийти на помощь. Эта метка будет маяком, к которому по порталу я смогу добраться, где бы вы, не находились. Потом эту метку можно будет снять.
Лори сначала очень обрадовалась, но потом ее что-то насторожило в тоне Шертеса.
- А ставить эту метку больно? – подозрительно спросила она.
- Очень больно, - подтвердил Шертес ее подозрения, - но это не страшно, такую боль вполне можно вынести.
- Ни за что! – сразу же ответила Лори, на всякий случай, отбежав от него подальше.
- Лори! – прорычал Шертес: - Я поставлю вам эту метку, даже если для этого мне придется вас связать и заткнуть вам рот кляпом.
Шертес выглядел до того грозно и неумолимо, что Лори обессилено присела на край кровати, понимая, что сопротивляться бесполезно. Увидев ее такой несчастной и подавленной, Шертес присел рядом с ней и ласково погладил ей руку.
- Не нужно бояться, - начал уговаривать он. – Я постараюсь, чтобы все прошло очень быстро. Лори, благодаря этой метке, вы всегда сможете связаться со мной и больше не попадете в такую ситуацию, в которой оказались, когда на вас свалилось столько голодных ртов. Не только вы, но и я должен просить у вас прощения, что решая свои проблемы я, не удосужился узнать, что происходит с вами. Когда я увидел стольких людей, когда понял, что вы стояли на грани гибели от голода, я Лори… - он замолчал, а у нее на душе стало так радостно, так приятно от этих его слов, что, вздохнув, она пошла к двери, на ходу бросив ему:
- Пойду, предупрежу Фанну, чтобы никто не мешал вам проводить этот дурацкий ритуал, скажу, чтобы не обращали внимания на мои вопли.
Шертес тихо засмеялся. Когда она вернулась, то страх снова шевельнулся в ее душе, и было от чего испугаться. На кровати лежало черное шелковое покрывало, на покрывале лежала доска с начерченными на ней символами, вернее линии были не нарисованы, а прорезаны в древесине, и вот все эти бороздки сходились в центре, где было небольшое углубление. По краям доски стояли черные свечи, и все выглядело настолько ужасно, что Лори чуть было, не бросилась бежать, но Шертес успел ее перехватить.
- Встаньте на колени рядом с кроватью, а руку положите в центре рисунка, - скомандовал он. Лори выполнила его приказ, но потом отвернулась, чтобы не видеть этого кошмара, и даже прикрыла глаза локтем другой руки.
Это было больно. Очень больно. Сначала она почувствовала как Шертес острым кончиком лезвия, точными линиями вырезает на внутренней стороне ее руки какой-то символ. Потом он что-то шептал, и кровь сбегала по руки в выемку на доске, но как оказалось, не это было самым страшным. Шертес чем-то прикоснулся к ее ране и дикая боль, как от ожога, заставила ее завопить на весь дом. А потом ей показалось что мир раздвоился, показалось, что она вот-вот потеряет сознание, а может и в самом деле потеряла, поскольку она очнулась, когда Шертес заматывал ей рану таканью, пропитанной каким-то зельем.
- Рана исчезнет через два дня, - тихо сказал он. За это время я все подготовлю. А потом он исчез. И это было очень хорошо, поскольку боль, пережитая Лори, заставляла ее злиться на вампира, категорически не желая понимать пользу от этого клейма.
Глава 14
Вернулся Шертес, как он и обещал, через два дня. Привез Лори два платья. Одно дорожное, одно домашнее. Привез обувь, привез шляпки, что носили женщины той страны. Привез бумагу, на которой Лори должна была написать письмо и многое-многое другое.
И вот теперь Лори тряслась в темной душной карете, сидя на жесткой скамейке и мысленно от души ругала и дорогу в выбоинах, и спутников, чьи сапоги воняли старым жиром, и корсет своего платья, не позволяющий сесть хоть немного поудобнее, и Шертеса, из-за которого она терпела все эти страдания. С какой любовью она вспоминала комфортабельные автобусы, откидывающиеся спинки, прохладный свежий воздух… и удобный спортивный костюм. Во время первой же остановки на ночь, она содрала этот корсет, распустила шнуровку на платье, и хоть после этого оно сидело на ней мешком, зато позволяло привалиться к стенке кареты, свернувшись калачиком и немного подремать, плюя с высокой колокольни на неодобрительные взгляды попутчиков.