- И что означают все эти жесты? – невинно спросил Шертес, а Ирина Павловна покраснела, поскольку была уверена, что он ничего не видел. Повисла неловкая пауза. Она снова стала злиться. «Любой культурный человек сделал бы вид, что ничего не заметил, - с бешенством думала Ирина Павловна, - а этот козел, молча, стоит и ждет ответа!»
- Если я скажу, что объяснялась вам в любви, вы мне поверите? - наконец, хмуро выдавила она.
Вампир приблизился к ней, внимательно всматриваясь в ее лицо.
- И снова возникает вопрос, - неожиданно сказал он, - где вас воспитывали? Где томный взгляд, где завлекающий блеск глаз? Где учащенное дыхание и воркующий зачаровывающий голос? Глядя на вашу кривую ухмылку и злобно прищуренные глаза, даже самый глупый из смертных ни за что не поверил бы вам.
- Тогда зачем спрашивать? – резонно ответила Ирина Павловна и больше на эту теме разговаривать не пожелала, несмотря на все подначки лорда. А подначивал он весьма умело: и мужа Ирины Павловны приплел, и возможных любовников, но, оказывается, если мысленно на любое слово оппонента отвечать: «сам дурак, сам дурак, сам дурак», то вполне себе можно с достоинством прекратить любую перепалку.
От раздражения на Шертеса она совсем забыла, что собиралась порасспросить его о многих интересующих ее вещах. Поэтому полежав несколько минут к нему спиной, она вновь, как и в предыдущий раз, со вздохом развернулась к мужчине лицом.
- Мне надо начинать боятся? – тут же отреагировал вампир на ее движение. - Вы и сейчас будете мне врать, что вам приснился ваш муж?
- Я просто хочу спросить! – с яростью прошипела она. – Уверяю вас, что покушаться на вашу девичью… тьфу, - сплюнула Ирина Павловна, - то есть мужскую честь я не собираюсь.
- Вы так только говорите, - жалобно протянул вампир, изображая из себя стыдливую, невинную девицу.
Ирина Павловна несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и не покусать этого злобного упыря. Ей нужна была информация, и она намерена была ее получить любым способом.
- Кто такие шагарры? – требовательно спросила она, пресекая дальнейшие слова Шертеса, касающиеся его эфемерной чести.
- А вы что не знаете? – совершенно искренне удивился Шертес.
- Нет, не знаю. Отец только сказал, что мне надо скрываться от людей и, особенно, от каких-то избранных, у них еще татуировка на щеке – и все. Почему, с чем это связано, он не объяснял. Может, вы что-то про шагарр знаете, или может, расскажите мне, почему за нами охотятся? Чем мы опасны? Я ничего страшного или темного в себе не ощущаю, да и в детях тоже.
- А мама вам ничего не рассказывала?
- Кто моя мама я не имею ни малейшего представления, - горько сказала Ирина Павловна. – Я никогда в жизни ее не видела. Отец категорически отказался рассказывать о ней. Я даже не знаю общая у меня мать с Колином и Элли, или нас родили разные женщины. Дети тоже никогда не видели рядом с собой ни одной женщины, кроме Фанны. Я ответила на ваш вопрос? – с вызовом спросила Ирина Павловна, которой было очень больно рассказывать о себе подобные вещи. Вампир медленно кивнул, а потом объяснил, почему он стал спрашивать о ее родителях.
- Вы, Колин и Элли - не чистые шагарры, вы лишь их потомки и, скорее всего, несете четверть крови. Настоящих шагарр в этом мире уже давно нет. Они покинули его много сотен лет назад, даже я не застал их. Я хотел только выяснить, кто из ваших родителей мать или отец были потомками этой расы.
- Что в этих шагаррах такого особенного? – не унималась Ирина Павловна, всей своей душой ощущающая, что эти сведения для нее и детей просто жизненно важны.
- Почти ничего, - засмеялся вампир, - только лишь то, что они были самой могущественной расой в этом мире. Я расскажу вам то, что знаю сам, в том виде, в каком история шагарр дошла до меня.
Глава 24
…Это была самая могущественная раса, но к своему большому сожалению и самая малочисленная. Браки с представителями других рас были строжайше запрещены. Сами шагарры объясняли этот запрет тем, что дети, рожденные в таких союзах, были наполовину не так сильны, как истинные шагарры, и значит, зависть и обида преследовали бы полукровок с самого их рождения. Это было, конечно, правильно, и так было в действительности, вот только жизнь постоянно вносила свои коррективы, и за свои бесконечные жизни каждый из шагарр обзавелся не одним десятком бастардов, - со смехом добавил Шертес. - Истинные шагарры в своем высокомерии и снобизме не желали признавать этого факта, практически бросив своих отпрысков на волю судьбы. И это был первый шаг к исчезновению этой расы.