Пророчицей оказалась еще не старая женщина, которая, поддерживая свой имидж настоящей видящей, величественно предложила ему сесть в кресло рядом с круглым столиком, на котором (кто бы мог сомневаться) находилась прозрачная сфера, укрепленная на основании в виде раскрытой руки. Шертес ни секунды не поверил, что этот шар выполнен из ниория, скорее всего это было обычное стекло, хотя и стеклянный шар стоил ох как не дешево. Очевидно, дела у гадалки шли очень неплохо.
- Что ты хочешь узнать? – свистящим шепотом спросила она. Шертес скривился, он не выносил подобной фамильярности, впрочем, видящие так всегда разговаривали с жаждущими узнать свое будущее.
- Я собираюсь жениться, - с усмешкой ответил Шертес, - и хочу знать, будет ли счастливым этот брак.
- Положи руки на шар, - все таким же тихим голосом сказала женщина. Шертес, уже в открытую насмехаясь над гадалкой, выполнил ее приказ. Сфера наполнилась разноцветным дымом, в который внимательно всматривалась видящая. – Ты будешь каждый день, каждую минуту, жалеть о своем поступке. Более того, если ты сейчас женишься – то умрешь. Не эта женщина для тебя предназначена, но свою судьбу ты еще не встретил.
Шертес так искренне был удивлен такому пророчеству, что не удержавшись спросил:
- И когда же я ее встречу?
Женщина долго молчала, потом с досадой ответила:
- Не знаю. Одно могу сказать, это будет не скоро.
Шертес откинулся на спинку кресла и задумчиво смотрел на Дзетту, она также спокойно смотрела на него.
- Что ты можешь сказать обо мне, - наконец, выдавил он. Дзета молча кивнула на шар и Шертес снова положил на него руки.
- Ты один, - сказала рассказывать она. – Ни родителей, ни родных. - Шертес смотрел на гадалку, и ни одной даже самой слабой эмоции не отразилось на его лице. – Мне жаль, - внезапно сказала Дзетта.
- Что тебе жаль? - холодно переспросил Шертес.
- Ребенок. Твой нерожденный ребенок! – Шертес отдернул руки от сферы, словно их обожгло огнем.
…Об этом не знал никто. Вообще никто. Только он и мать его будущего ребенка. Это случилось через несколько лет после гибели его родителей. Одиночество. Страшное одиночество. Это чувство преследовало его все эти годы. Рядом с собой он не мог долго видеть ни одну женщину, и вот тогда мысль о ребенке, о наследнике всецело завладела им. Нисиера была тихой, очень робкой и очень красивой девушкой. Она согласилась стать матерью ребенка и согласилась на все его условия, потому что очень любила и даже боготворила Шертеса. Он провел ритуал, и скоро новая жизнь зародилась внутри нее. Шертес понимал, что стал очень уязвимым, он так боялся за жизнь ребенка, и жизнь Нисиеры, что обвесил ее амулетами, не позволяющими догадаться о ее беременности. Но все оказалось напрасным. Был большой прорыв. Он был вынужден покинуть Ниссиеру, а когда вернулся… В живых не осталось никого. Мужчины, женщины… и Ниссиера. Шертес понимал, что его предали. Но кто? Вся охрана, все слуги, все до единого, лежали перед ним. Если предатель и был среди них, то он был мертв. Тело Нассиеры он положил в склеп, где были похоронены его родители. Завалил это место камнями и землей, чтобы никто и никогда не добрался до них. Один бродил несколько часов по замку, не обращая внимания, что ходит по лужам засохшей крови.
…Шертес долго смотрел на гадалку, а потом, спросил, едва разжимая губы:
- Как я узнаю свою женщину?
- Узнаешь, - улыбнулась Дзетта, - обязательно узнаешь.
Глава 3
Шертес сухо и жестко объявил Мирассе, что жениться на ней он не будет. Девушка не приняла его отказа, от слова вообще. Сначала она сама попыталась его убить, потом три раза подсылала наемников. Два раза мужчин, один раз – хорошенькую девушку, наивно хлопающую голубыми глазами. Так вот эта красотка отравила Шертеса, и он трое суток катался от боли по полу, пока его кровь смогла побороть яд. Ничего удивительного, что когда Шертес попал к Страгу в плен, он сразу догадался, чьих это рук дело.