— Шиппи, поцелуй меня. Фанни говорила, что ты это очень хорошо делаешь. Хочу сама в этом убедиться.
Она так соблазнительно приоткрыла рот, что ему ничего не оставалось, как наклонить голову и захватить своими губами ее; поцелуй, должно быть, длился так долго, что в баре начали раздаваться пошловатые смешки и шуточки.
Перкинс положил руку девушке на талию и вместе с ней направился к стойке, попросив два мятных коктейля. Конни опять поцеловала его, на этот раз в кончик носа, украдкой поглядывая в угол бара. Перкинс поставил стакан и обнял девушку, нежно улыбаясь.
— Шиппи, возьми стакан. Поднимем тост, пожелаем себе счастья.
Их разделяло всего несколько сантиметров, когда они поднесли стаканы к губам, как вдруг раздался пронзительный женский голос с противоположной стороны бара, там, где сидели две проститутки.
— Осторожно, Конни, у твоего жениха нож! Несмотря на быстроту, с которой Перкинс вырвался из ее объятий, защититься он не успел. Неожиданно что-то вонзилось ему в спину, повыше сердца. Шиппи почувствовал страшную слабость, в глазах помутнело и все расплылось. Чтобы не упасть, он схватился за стойку, но его пальцы заскользили по пластику, и он навзничь рухнул на плиточный пол. Прежде чем окончательно закрыть глаза, ему показалось, что он увидел мужчину, который убегал, протискиваясь через посетителей бара. У этого человека в руке мелькнул какой-то блестящий и окровавленный предмет. Перкинс уже ничего не видел, но еще слышал крики испуганных женщин.
Взволнованный владелец бара встал на колени перед неподвижным Шиппи, изучая рану критическим взглядом.
— У этого человека скверное ранение, — сказал он, нарушив напряженную тишину. — Конни, будет лучше, если мы позвоним в полицию.
— Нет, только не в полицию! — вскричала она встревоженно. — Они арестуют Клинта и посадят в тюрьму!
— Ты виновата во всем, что произошло, — сердито сказал хозяин бара. — Ты хотела заставить ревновать своего жениха и притащила сюда этого типа, потому что прекрасно знала, что обязательно встретишь здесь Клинта. Ты специально стала целоваться с этим парнем, как только увидела Клинта и Тельму. Думаешь, я ничего не понимаю?
Тельма с испуганным видом подошла к Конни и прошептала:
— Я не имею никакого отношения ко всему этому. Но ты не должна была делать то, что сделала. Когда Клинт увидел, что вы целуетесь, он буквально свихнулся. Я пыталась удержать его от глупостей, но он ударил меня по лицу, толкнул и, как зверь, кинулся на твоего дружка.
Пол, хозяин бара, снова пристально посмотрел на растерявшуюся Конни.
— Если ты не хочешь, чтобы я звонил в полицию, то тогда скажи, что делать с твоим приятелем? Мне не нужны осложнения из-за него, понятно?
— Не надо никого ставить в известность, Пол, — ответила девушка, проглотив комок, застрявший в горле. — Договорись с каким-нибудь надежным таксистом, а я его хорошо отблагодарю.
Хозяин подумал немного над ее предложением и наконец решился:
— Хорошо, ты правильно делаешь. Я бы посоветовал отвезти его в какую-нибудь частную клинику, там ты сможешь рассказать обо всем, как захочешь, но не называй адреса моего заведения. Не хочу выступать в роли свидетеля и вообще... И не называй никаких имен. Но все надо делать быстро, иначе парень умрет по дороге.
— Верно, Пол, — ответила она уже более спокойно. — Так и сделаю.
Хозяин позвонил знакомому шоферу, который появился через несколько минут. Уже в машине Конни обдумывала план, как бы не повредить своему жениху.
— Джим, поедем сейчас ко мне домой, мой друг не хочет связываться с полицией, тем более теперь, — сказала она водителю, вручая ему солидную купюру.
Тот молча усмехнулся, спросил адрес и тронул машину с места. Доставив еле живого Перкинса к дому, он взвалил на себя неподвижное тело и донес до кровати.
— Красавица, — сказал он. — Думаю, что вы со своим дружком забудете мое имя и номер машины, это полезно и для Пола, и для твоего жениха.
Когда шофер ушел, Конни не замедлила позвонить доктору Рикклею, старому пьянице, изгнанному из коллегии Нью-йоркских врачей несколько лет назад. Однако это не помешало ему неофициально помогать разным темным личностям, среди которых он пользовался большим авторитетом. Доктор, пожилой человек в неопрятной одежде, с постоянным запахом виски изо рта, пришел быстро, минут через десять. Он не задал ни одного вопроса, но обеспокоенно покачал головой, как только осмотрел ранение.
— Этот человек, должно быть, сделан из металла, только поэтому не умер, — удивленно пробормотал старик. — Если бы удар пришелся чуть ниже, он бы поразил сердце.
С помощью Конни он сделал Перкинсу первую перевязку. Лицо раненого от большой потери крови стало белее мела. После перевязки Рикклей повернулся к девушке:
— А теперь остается только ждать, милочка. Если он не умер сейчас, думаю, что с ним этого уже в ближайшее время не произойдет. Если будут какие-нибудь новости, позвони мне.
Он нахлобучил на голову засаленную шляпу и молча протянул руку. Конни вытащила из кармана Шиппи деньги и отдала врачу.
— Спасибо, док, — сказала она. — Когда мой друг поправится, он вас щедро отблагодарит. Это человек со средствами.
Глава девятая
Доктор Рикклей немного упокоил Конни. Увидев смертельно бледного Перкинса, она подумала, что он умер еще в машине. Девушка села в кресло у изголовья кровати и стала размышлять, как найти выход из опасного положения. Конни понимала, что во всем происшедшем виновата только она одна. Для чего ей было нужно вызывать у Клинта ревность? Она прекрасно знала, когда звала Перкинса в бар Пола, что это излюбленное заведение Тельмы, но ей хотелось отомстить своему любовнику, и она этого добилась. Но какой ценой! Теперь она раскаивалась.
И вот теперь Шиппи Перкинс лежит у нее на кровати при смерти!
Хотела ли она этого? Нет. Конечно, нет! Причиной ее печали было не только состояние Перкинса, но и беспокойство о Клинте Карли. Ее радовало, что Шиппи не умер, но в этой радости было больше простого эгоизма. Ведь если Перкинс умрет, полицейские, как голодные волки, набросятся на ее любовника и, возможно, отправят на электрический стул. Эти мысли приводили ее в ужас. Чтобы прогнать их, она беспрерывно курила, совершенно не беспокоясь о раненом, на которого сейчас смотрела с ненавистью. Наконец девушка успокоилась и обругала себя за паническое настроение.
Со своего кресла она вдруг услышала, как прерывисто дышит Шиппи, не приходя в сознание. Это встревожило Кони, и она снова позвонила Рикклею.
— Не бойся, детка, — успокоил доктор. — Этот человек уже вне опасности. Такое дыхание вызвано большой потерей крови.
Наконец, в четыре часа дня и примерно через семьдесят часов после удара ножом Перкинс подал первые признаки жизни, и девушка почувствовала облегчение. Она склонилась к нему и нежно поцеловала.
Сейчас Шиппи казался не суперменом, а обыкновенным человеком, слабым и беззащитным. Он с удивлением оглядывал комнату и постепенно вспоминал, что произошло в баре. Потом стал расспрашивать девушку.
Недоверие появилось на его лице, когда он узнал, что трое суток находился без сознания.
— Какой сегодня день, Конни? — взволнованно спросил он.
Оказалось, что сегодня пятница — день, когда Фил Дуффус должен принести деньги за ожерелье.
Конни удивленно посмотрела на Шиппи, не понимая, что его так взволновало.
— Сегодня пятница. Сейчас половина пятого, дорогой, — ответила девушка, посмотрел на свои часики-кулон. — Но прошу, не двигайся, — добавила она, заметив, что он пытается усесться на кровати. — Сейчас принесу тебе поесть.
— Ты уверена, детка, что сегодня пятница? — настойчиво спросил Перкинс.