Кать, ты единственное пойми, меня напрягает сильно, что я не свободен ни во времени, ни во многих других вещах, ну да ладно, если так надо, то все получится обязательно. Особенно если мы сами захотим. Олег на пару недель к морю уезжал, вот-вот вернется. Я тут с друзьями договорился, как только он появится, вы с Ти сразу же с ним и встретитесь, поболтаете, посидите, все такое. Пусть Ти не комплексует — Олег парень положительный. Кать, у меня такое общение виртуальное — в первый раз, даже странно как-то, но вот сижу, пишу как дурак, Зухус спит, а я пишу тебе письмо. Вот, написал уже. Все, тоже спать пошел, приезжай быстрее.
Урсус
Мы сидели в буфете Дома актера на банкете по случаю юбилея Владимирова. Труппа и руководство Театра Ленсовета присутствовали почти в полном составе. Напротив нас с Зухус сидел Михаил Боярский с супругой и худрук Пази. Слева, в максимальной близости к президиуму, пристроился актер Александр Блок, а справа — родной и знакомый Владимир Матвеев. Мы слушали спичи, пили и ели, как вдруг Зухус толкнула меня локтем и многозначительно кивнула. Я оглянулась и увидела актера Олега Андреева, который сидел сзади, в окружении шумных рыжеволосых девиц, и не сводил с меня пылающего взора. Впрочем, Олег весь пылал: он пил водку стаканами, залпом, а от неумеренного потребления спиртного Олежа всегда краснел, как рак.
— Что это с ним? — удивилась я.
Зухус тоже была не в курсе.
Внезапно Олег встал и направился в нашу сторону. Я подумала, что, возможно, он хочет произнести речь, как только что сделали господа Боярский и Мигицко, а может, даже спеть песню или прочитать стихотворение, но планы у него были совсем другие. Олег подошел к нам с Зухус и навис над нами, покачиваясь и распространяя крепкий запах мужской туалетной воды и водки.
— Девочки, можно я вас поцелую? — громко спросил подвыпивший актер.
Президиум как по команде воззрился в нашу сторону. От изумления мы ничего не ответили. Олежа истолковал молчание как согласие, наклонился и смачно поцеловал нас с Зухус в щечку. Исполнив таким образом свое желание, он прошествовал на свое место.
Все лето Кэт подробно информировала нас, то есть Урсуса, о том, чем она занимается дома и на даче, чем она планирует заняться осенью в Москве и чем занималась в нежном детском возрасте. Я оттягивала срок встречи — отношения с молодыми людьми заставляли желать лучшего.
Урсус!
До «Утиной охоты» в конце сентября я не доживу. А вот до «Белой гвардии», в самом начале, может, протяну. А то с горя придется все клубничное варенье без тебя съесть.
Твоя Кэт
Зухус очень боится щекотки. Я, тоже, в общем-то, побаиваюсь, но скрываю.
Осенью, в конце сентября или в начале ноября, а может, и в конце ноября, я точно не помню… Зухус жутко заболела бронхитом. Бронхит — вообще одно из любимых заболеваний Зухус. Никто и никогда, ни великие мужи прошлого и современности, ни подагрические старухи, ни оперные певцы не могут, на мой взгляд, исторгнуть из своих грудных клеток подобные звуки. Но скука, мерзкая, вечно стоящая позади тебя скука — вещь страшная, и поэтому как-то днем мы с Зухус отправились в Дом актера брать интервью у актера Андрея Краско. Этим мы убивали целое стадо зайцев: во-первых, Краско был нам глубоко симпатичен, как актер, конечно. Во-вторых, Краско намного лучше нас знал Хабенского и Почеренкова (а вдруг пригодится). В-третьих, просто интересно и все. Мы опоздали минут на двадцать, но Андрей стойко дождался нас в кафе, поинтересовался, что нам заказать, и наконец задал вопрос, которого лично я побаивалась: что мы хотим узнать? Как раз приблизительно в то же время я, а за мной частично и Зухус подцепили где-то в Москве отвратное слово «позиционировать». Поэтому первым моим вопросом как раз и был вопрос: как позиционирует себя актер Краско? Как звезду, обычного человека или… Что «или», я доспросить не успела, так как Зухус слегка закашлялась.
У меня до сих пор жива диктофонная кассета, где, кроме слова «позиционировать», произносимого на разные лады мной и Краско, и удушающего кашля Зухус, ничего разобрать невозможно. На Сотбис потом продам. Шутка.