Олег. Ну. Я аж прям содрогнулся весь!
Михаил. Понятное дело… Ты всегда содрогаешься.
Олег. Раздел ее, посмотрел…
Михаил (перебивая). Понюхал, потрогал.
Олег (не обращая внимания). А она — класс! Класс! Класс! Мы сутки из кровати не вылезали!
Михаил. Не жрал даже?
Олег. Урывками…
Михаил. Да-а-а… Это действительно серьезно. Обычно ты плотно заправляешься… и регулярно.
Олег. А сам-то? Может, скажешь, что ешь как пичужка? У тебя, вон, смотри, второй подбородок растет!
Михаил. Ну конечно! А у тебя щеки из-за ушей уже видны!
Олег. Ну конечно!
Михаил. И как ты прокололся?
Олег. Да понимаешь, во сне ее не Анькой назвал…
Михаил. В первый раз, что ли? Она у тебя, бедная, наверное, от Анастасии до Яны уже всеми перебывала.
Олег. Щас! Я до вчерашней ночи во сне никогда не разговаривал. А сегодня просыпаюсь, в кухню прихожу, а Анька сидит злая, как мегера, и в меня сразу тарелку — клац. А я, приколись, ее поймал — и в нее…
Михаил (перебивая). Тебе бы в цирк, Олежа, надо устроиться, а не в театре служить!
Олег. Не буду я тебе ничего рассказывать!
Михаил. Да тебе ж самому хочется! Ладно, ладно, не буду перебивать, обещаю.
Олег. Короче, всё перебили.
Пауза.
Михаил. Что всё?
Олег. Всю посуду. Я простынь взял, наволочку, одеяльце — и ушел. Не позавтракал, не пообедал. Спектакль вот на голодный желудок отыграл.
Михаил (перебивая). Значит, так, Олежа. Мы тебя перед спектаклями будем в гримерке запирать. На ключ. На два оборота.
Олег (ошарашенно). Почему?
Михаил. А потому, маленький, чтоб ты в буфете пожрать не успел!
Олег. Почему?
Михаил (копируя Костю). Объясняю для особо одаренных. Тебя сегодня, говоришь, на спектакле торкнуло?
Олег. Не то слово! Вставило не по-детски!
Михаил. А ты догадываешься, почему? Ну-ка, подумай хорошенько.
Олег. Ну, не знаю. Все здорово было… Все перенервничали, Костя этот фортель выкинул… Мы спектакль хотели спасти, все такое… Торкнуло и торкнуло… Вставило.
Михаил. Чудак ты на букву эм. Не додумался?
Олег. Обзываться-то зачем? Ну?
Михаил. Торкнуло тебя, Олежа, и вставило не по-детски, потому что… Ну? Нет? Потому что… ты голодный был, Олежа! Дома пожрать не успел, и буфет сегодня рано закрыли!
Пауза.
Олег. А правда… Я еле на ногах стоял, не знал, как вообще отыграю… Слушай, неужели из-за этого?
Михаил. Больше не из-за чего!
Олег. Ага, значит, ты считаешь, что как актер я говно, творчески не могу развиваться!
Михаил. Я так не говорил!
Олег. Нечего мне тут… на уши вешать, приколист! (Пауза.) Что-то Костя с Егором долго не едут.
Михаил. Жрать охота?
Олег. Помнишь ту блондинку, которая к Костьке в кафе приставала? Она, оказывается, ни черта в оральном сексе не понимала и чуть не устроила ему обрезание, представляешь?
Михаил. Какой-то ты, Олежка, односторонний, все бы тебе проституток по барам выцеплять.
Олег. А что?
Михаил. А то, что женщина — это не только секс-объект, это еще и душа, которую надо разглядеть, и собеседник. Вот ты с бабами о чем разговариваешь? Наверняка только о себе о и сексе. А мы же все-таки люди искусства! Для меня в женщине важнее всего общие интересы и понимание. Мы с ней должны говорить на одном языке. Например, мы встретились, я оценил ее внешний вид: так себе, на троечку, сойдет или класс, шик, на высшем уровне. Потом она открывает рот, и вот тут-то все и решается: смогу я в нее влюбиться или убегу, как от огня. И оральный секс тут ни при чем! Сейчас я встречаюсь с одной феей. Не женщина — поэма! У нее такой голос — не поверишь, до костей пробирает, до глубинных сердечных струн. Я как первый раз услышал — застыл на месте и проговорил с ней весь вечер, оторваться не мог. Домой явился за полночь. Омут… Я не могу закончить с ней телефонный разговор — рука не поднимается, то есть не опускается. Если поговорить ну никак нельзя, общаемся через SMS, я их теперь быстро набираю.
Олег. М-да… И что за радость?
Михаил. Радость человеческого общения, дубина! Неиссякаемый источник энергии.