Выбравшись из его объятий, она свесила ноги на пол. Вот и все. Пора опять становиться Маленьким Джоном.
Почувствовав, что она встала, Дункан тоже проснулся и сел, потирая глаза кулаками. Она улыбнулась. Было в этом жесте что-то трогательно-детское, хотя она подозревала, что настоящего детства у него никогда не было.
Она потянулась за перевязью, и пока разворачивала выстиранную и высушенную полоску ткани, готовясь снова заточить себя в плен, он обнял ее сзади. Прощаясь с ее грудями, он нежно, с благоговением обвел их кончиками пальцев. Тело ее мигом отозвалось на ласку, и она со стоном поцеловала его. И до следующего перезвона колоколов они не отрывались друг от друга.
— Ты сводишь меня с ума, — пробормотал он и прижался губами к ее плечу. — Никак не могу с собой совладать. Так и тянет к тебе прикоснуться.
Она молча высвободилась. Дни, когда можно было без опасения разговаривать, прикасаться и смотреть друг на друга, остались в прошлом. Как же у них получится вернуться к прежней жизни?
Он вздохнул. Под его взглядом она потуже затянула ненавистную перевязь и надела тунику.
— Надо чем-то испачкать твою мордашку. — Он нежно ущипнул ее за нос. — А то слишком заметно, что ты только что вылезла из постели любовника.
В ответ она улыбнулась и поцеловала его, потом, неохотно оторвавшись от его губ, принялась перебирать вещи, разыскивая свои шоссы.
— И как ты столько времени обманывала нас? Любому, у кого есть глаза, видно, что ты девица.
— Люди в большинстве своем слепы. — Поразительно, но это и впрямь было так. — Что поделать, если им хочется видеть перед собой несведущего в латыни мальчишку.
— Или неотесанного северянина, да? — усмехнулся он.
Она ласково провела костяшками пальцев по его ребрам.
— Нелегко нам теперь придется. — Один неосторожный взгляд или жест, и ее жизнь будет сломана. И его жизнь тоже, что пугало ее еще больше.
— Ненадолго.
— То есть?
Он встал и, как был нагишом, принялся мерять шагами комнату.
— Я сегодня же схожу к швее и закажу тебе платье. Потом придумаю, куда тебя пристроить. Может, сыщется хорошая семья, где нужна служанка, а если нет, отвезу тебя в монастырь. Остальным скажем, что тебя вызвали домой, и Джон благополучно исчезнет. Я буду по возможности навещать тебя. Конечно, не каждый день, но…
Жизнь, которую он расписывал, была еще хуже, чем та, от которой она сбежала. Джейн одернула его за руку, прерывая поток этой чепухи.
— Ни в какой монастырь я не пойду!
— Не собираешься же ты продолжать это непотребство!
— Еще как собираюсь. Как иначе я здесь останусь?
Он встряхнул ее за плечи.
— Ты забыла о том, что может случиться, если тебя разоблачат?
— Никто меня не разоблачит, — храбро заявила она.
— У Джеффри уже появились подозрения. Рано или поздно, догадается Генри, а за ним — кто-нибудь еще, менее щепетильный. И тогда то, что было с твоей Гэвис, покажется тебе невинной шуткой.
— Но я не хочу бросать занятия. — Она обняла его за талию. — И не хочу расставаться с тобой. Так, по крайней мере, мы будем рядом. Хотя бы по ночам. — Но при беспощадном свете дня она плохо представляла, как это устроить. После возвращения студентов об уединении можно будет забыть. — Хоть изредка.
— Изредка? По-твоему, этого будет достаточно? — безрадостно буркнул он.
Она закусила губу.
— Если ты отошлешь меня, у нас не будет и этого.
— Скоро мне придется уехать в Вестминстер. Одну я тебя здесь не оставлю.
— И не надо. — На праздниках она забыла обо всем на свете, даже о том, что скоро ему предстоит отправиться на собрание совета и в очередной раз умолять о помощи с выкупом за отца. — Возьми меня с собой. В Вестминстере меня никто не знает и не станет ко мне присматриваться.
Она подняла подбородок. Он должен понять, что она предлагает идеальное решение. Новая одежда, поиск нового убежища — все это требует времени.
Дункан колебался.
— Ты же понимаешь, там не будет ни времени, ни возможности побыть наедине.
— Неважно. Главное, что мы будем вместе.
Этой поездкой Джейн загорелась еще и по другой причине.
Она все еще ломала голову, пытаясь придумать, как им жить дальше, причем так, чтобы эта жизнь устраивала их обоих. Но если каким-то образом склонить короля приблизить ко двору юного амбициозного клерка и его старшего товарища, сведущего в медицине, тогда…
— И кроме того, — она блеснула улыбкой и постаралась как можно точнее воспроизвести его акцент, — тебе во всем Кембридже не сыскать такой достойной женщины в попутчицы.
Он тоже улыбнулся и ответил ей в тон:
— А куда подевалась та почтенная вдова, которой кое-кто помогал по хозяйству?
Джейн прыснула от смеха.
— Она уехала из города.
— Ладно уж, — уступил он со вздохом. — Я возьму тебя с собой. Но только потому, что до отъезда не успею пристроить в другое место. И еще я расскажу обо всем Джеффри и Генри.
— Зачем? Не вздумай! — Если они обо всем узнают, путь назад будет отрезан.
— Я не могу быть рядом ежеминутно. — Страх за нее сделал его непреклонным. — Нужно, чтобы тебя мог защитить кто-то еще помимо меня.
— Они могут нечаянно выдать нас.
— Даже не настаивай. Тебе не переубедить меня, как ни старайся.
— Тогда не говори им до нашего отъезда, — взмолилась она в попытке выторговать еще несколько дней свободы.
— Джейн, я расскажу им, как только они вернутся с каникул, и точка.
— Меня зовут Джон, — сказала она, глядя на него в упор. — Постарайся не забывать.
Его глаза потемнели.
— Тебя зовут Джейн. Постарайся не забывать.
Она проглотила возражения. Чем дольше они спорят, тем сильнее он упирается. Но он разумный человек и со временем сам придет к выводу, что единственное логичное решение — оставить все на своих местах.
***
Вернувшись в реальность, Дункан машинально занялся своими привычными обязанностями. Настроение было неважным. Джейн ушла в пекарню, куда он с неохотой отпустил ее одну, а сам Дункан тем временем встретился с поваром, чтобы узнать, все ли готово к началу семестра.
Почти месяц они ни на минуту не расставались. Он словно прирос к ней. Нежность, любовь, душевный покой — с нею он обрел все, к чему стремился.
Жизнь рядом с этой удивительной девушкой, в которой прямота и храбрость сочетались с поистине мужской силой духа, была напоена открытиями и бесконечной радостью.
Как можно было допустить даже мысль о том, чтобы отослать ее прочь?
Но теперь к влечению примешался страх.
Он смотрел на нее — и видел не Джона, а Джейн. Ее смех, ее улыбка, ее голубые глаза, которые становились почти синими, когда он к ней прикасался… Боже, да любой, кто увидит, как они друг на друга смотрят, немедленно обо всем догадается.
Хорошо, что после возвращения студентов в общежитии будет стоять такая суматоха, что на них никто не обратит внимания, а там придет срок уезжать в Вестминстер.
Плохо, что отъезд не решит проблему, а отложит ее на короткое время. Что будет потом? Ситуация казалась ему совершенно неразрешимой.
Ему нечего было ей предложить. Ни сейчас, ни через годы. Но ни одна женщина не согласится ждать так долго.
Он не был монахом, но о женитьбе никогда не задумывался. Возможно, когда он оставит университет и начнет зарабатывать на жизнь медициной… Но он был связан обетом преподавать, а значит задержится в Кембридже еще на два года. Плюс на то, чтобы стать полноценным медиком, уйдет не менее десяти лет, если брать в расчет обучение на континенте.
Вот еще аргумент против. Если они поженятся, придется знакомить ее с родителями и с его былым образом жизни — со всем, что он старался вычеркнуть из своей памяти.