Но сейчас… Сейчас ей было очень приятно.
— Знакомых правоведов у меня немного, но если ты твердо настроился, советую пойти в ученики к Джону Линдвуду.
Джейн отделалась невнятным бормотанием. Советы камберлендского крестьянина, нахватавшегося латинских цитат, были ей не нужны.
По рассказам Джастина, получившего образование при Судебных иннах в Лондоне, она знала, чего ждать от университета. Ее встретят высокие каменные здания, просторные дворы и ухоженные сады, где она будет прогуливаться в перерывах между чтением интересных книг и дискуссиями об их толковании с приятелями-школярами.
Однако, когда они, миновав ворота, въехали в Кембридж, ее мечты пошатнулись.
На узких, вонючих улочках теснились деревянные постройки, между которыми, словно гнилые зубы во рту бродяги, встречались почерневшие остовы сгоревших домов.
— Где ты остановишься? — спросил Дункан, повышая голос, чтобы перекричать визжание свиней, целое стадо которых столпилось на перекрестке. — Я отвезу тебя.
В воздухе стоял смрад. Густо пахло лошадиным навозом и рыбой. Где же тихие, уединенные сады, о которых говорил Джастин? Она выбрала Кембридж, а не Лондон или Оксфорд, только потому что этот город лежал в стороне от больших дорог, а значит здесь ее будут искать в последнюю очередь. Неужели это была ошибка? Она так мечтала сама вершить свою судьбу и ни от кого не зависеть, но теперь ей стало страшно остаться без мужской защиты. И кого — этого незнакомца с севера.
Невольно она покрепче вцепилась в своего спасителя.
— Эй, ты сейчас придушишь меня, парень.
Джейн тут же расслабила руки. Мужчины так себя не ведут.
— Все. Остановись здесь.
Она соскользнула с лошади — прочь от надежного щита его спины и от тех противоречивых чувств, которые он пробудил в ней, — и под его внимательным взглядом встала посреди улицы, держась за свой узелок с пожитками.
— Ты еще не придумал, где остановиться, да?
— Нет, но скоро придумаю. — Солнце еще высоко. Времени на то, чтобы найти приют, предостаточно. — Спасибо, что подвез.
Косо взглянув на нее, он нахмурился.
— Друзья-то есть в городе? Или, может, тебя ожидает наставник?
Напустив на себя бравурный вид, она отмахнулась.
— Поезжай. Дальше я как-нибудь сам. — Интересно, способны ли мужчины, такие бесстрашные с виду, испытывать страх?
Было пора уходить, но она никак не могла оторваться от взгляда его проницательных глаз.
— У тебя нет ни жилья, ни друзей, ни наставника. — Дункан откинулся в седле и прищурился. — Парень, да ты, похоже, совсем не строил планов.
Он попал в точку, и Джейн пристыженно повесила голову, не представляя, как найдет в этом огромном, пугающем городе ночлег и пропитание. Нет. Вскинув подбородок, она смело посмотрела ему в глаза. Она не какая-то трусливая девчонка. В ее жилах течет королевская кровь.
— Я сам могу о себе позаботиться.
— Завтра начинается ярмарка. Постоялые дворы переполнены. Да и члены парламента до сих пор прибывают. Хочешь, переночуй у меня? Хотя бы сегодня.
Гордость внутри нее боролась со страхом. Для приезжего провинциала он чересчур хорошо ориентировался в городе, но что она о нем знала? Ничего. К тому же, не затем она сбежала из дома, чтобы сдаться на милость этого деревенщины, пусть даже от его смеха по телу бегут приятные мурашки.
— Спасибо, но мне не нужна твоя помощь.
Наклонившись, он тронул ее за плечо.
— Тебе нужен друг, Маленький Джон. Нет ничего зазорного в том, чтобы принять руку помощи, когда тебе ее предлагают.
Джейн выпрямилась. Он пугал ее. И вовсе не потому, что питался сырым мясом.
— Я позабочусь о себе сам, — твердо сказала она. Если повторять эти слова достаточно часто, они станут правдой.
— Неужто? — В его речь вернулись простоватые нотки. — Ну, дело хозяйское. Бывай. — Развернув лошадь, он поехал прочь.
Было ясно как день, что северянин обиделся. Джейн закусила губу.
— Но все равно, спасибо за предложение! — прокричала она ему вслед.
— Другого не будет! — через плечо откликнулся он.
На нетвердых ногах, затекших после целого дня в седле, она побрела в противоположном направлении, соображая, куда бы податься, и стараясь не оглядываться.
— Эй! Джон!
Она обернулась. Сколько раз ему пришлось звать ее, прежде чем она услышала?
— Да?
— Держись подальше от квартала мясников! И если окажешься у пивной близ общежития «Солар», заходи, опрокинем с тобой пару кружек.
Она бодро помахала ему на прощание и зашагала вперед. Города она совсем не знала, и уж тем более не знала, где живут эти зловещие мясники.
***
Остановив лошадь, Дункан смотрел мальчику вслед до тех пор, пока его светловолосая голова не растворилась в толпе. Когда они въехали в город, Маленький Джон испуганно вцепился в него и, тем не менее, отверг его помощь. Гордый, ранимый, полный честолюбивых планов юнец… Прошла вечность с тех пор, как он сам был таким.
Надо было силком увезти его с собой. В большом городе опасность таилась на каждом углу. Далеко ходить не надо. Достаточно забрести в дурное место, или попасть в дурную компанию, или наткнуться на прохожего в дурном настроении… Впрочем, попадет в беду — и поделом ему. Как и все южане, мальчишка смотрел на него свысока, как на недалекого приграничного дикаря. Вот и пусть ищет на свою голову приключений, раз побрезговал его помощью.
И все же нутром он чувствовал, что мальчишка отверг его помощь не только из гордости. В чем же другая причина? Что его отпугнуло?
Он направил лошадь в сторону общежития. В конце концов, у него есть заботы поважнее, чем волноваться о неблагодарном юнце. Со дня на день в город прибудет Пикеринг, с которым им предстоит выстроить план действий перед началом работы парламента. Плюс нужно проверить, готовы ли комнаты к приезду студентов и в достатке ли провианта на кухне.
Но, несмотря на все это, Дункан знал: ночью он будет лежать без сна и гадать, нашел ли мальчишка ночлег.
Глава 2.
С неприлично урчащим от голода желудком Джейн наблюдала, как дверь пивной то и дело распахивается, впуская и выпуская посетителей. Со вчерашнего дня, когда в Кингс-холле ей перепала тарелка жидкой овсянки, она ничего не ела.
Жить самостоятельной жизнью оказалось тяжелее, чем она полагала. Питалась она от случая к случаю, а возможности вымыться за эти пять дней и вовсе не представилось. Пока было светло, она обивала пороги колледжей в поисках наставника, который взял бы ее в обучение, а по ночам долго лежала без сна, читая молитвы за здоровье сестры и ее младенца и выпрашивая у господа и матери прощения за то, что сбежала.
Но небеса — как и наставники — оставались глухи к ее мольбам.
Внешне она была нужного пола и возраста, вот только денег у нее было немного, а ее познания в латыни, которыми дома так восхищались, в Кембридже не производили нужного впечатления. На латыни требовалось не только читать, но и свободно разговаривать, и преподаватели не желали слушать никаких оправданий.
Наверное, зря она отказалась от помощи того северянина.
Мысли о нем — не мальчишеские, но женские — всплывали в ее голове далеко не единожды. Она то и дело вспоминала тепло его крепкой ладони на своем плече. Мелодичный смех, слетавший с его губ. Твердую мощь его спины. Его бедра, зажатые меж ее ног.
Опасные мысли…
И все же в тот день ноги сами собой принесли ее к пивной у студенческого общежития, а глаза принялись высматривать в толпе его черную, всклокоченную шевелюру. Когда северянин покажется, она окликнет его и сделает вид, что их встреча оказалась случайной.