Возможно, её задница имела к этому какое-то отношение. Дерзкая и округлая, она привлекала моё внимание, как марширующий оркестр, заставляя забыть о дожде, который всё ещё лил как из ведра.
— Вот мы и на месте, — сказала она запыхавшимся голосом, отпирая дверь. Она была аквамариновой. Конечно, именно такой. Моя собственная квартира представляла собой безликую смесь бежевого и нержавеющей стали – декор, который подходил тому месту, – но у меня было ощущение, что квартира Виктории была совершенно другой.
Когда она провела меня внутрь, я не был разочарован.
Цветы. Везде. Но не в виде мебели или обоев. Нет, Виктория Бирн украсила комнату цветами. Там были веселые жёлтые нарциссы и нежные орхидеи. Огромные вазы с голубыми гортензиями и папоротниками в горшках с глянцевыми зелёными листьями. Растения и цветы заполняли всё пространство. И над всем этим витал пьянящий аромат роз.
Она проследила за моим взглядом, когда я посмотрел в узкий коридор, ведущий из крошечного фойе.
— Хм… Я надеюсь, у тебя нет аллергии на... ну, здесь много чего есть.
— У меня нет. То есть аллергии.
— Это хорошо.
Какое-то время мы стояли так, глядя друг на друга, и капли падали на ковёр с цветочным узором, покрывавший деревянный пол. Она выглядела одновременно нелепо и очаровательно в своей чёрной шапочке-чулке, сползшей на половину лба.
Прежде чем я смог остановить себя, я приподнял длинную прядь рыжих волос, которая выбилась из причёски и упала ей на плечо.
Прогремел гром, заставив нас обоих подпрыгнуть.
— Чёрт возьми! — воскликнула Виктория.
Я повернулся и выглянул в большое окно рядом с дверью.
— Похоже, дождь не собирается утихать.
— Наверное, нам стоит снять эту мокрую одежду, — она издала сдавленный звук, и, когда я повернулся к ней, её щеки вспыхнули румянцем. — У меня здесь нет мужской одежды, но я могу предложить тебе несколько полотенец и камин.
— Было бы прекрасно, спасибо.
— Точно. Тогда сюда, — она махнула мне рукой, пропуская вперёд, и продолжила болтать, пока мы шли по коридору. — У меня всего одна ванная. В этих старых таунхаусах не было современной сантехники, поэтому всё было добавлено позже, и они как бы разместили ванную там, где она могла поместиться. Думаю, изначально это была кладовая дворецкого, — она вошла в помещение, которое, очевидно, было ванной, и включила свет, осветив белый кафель и ванну на ножках.
И небольшую стопку грязной одежды, включая футболку с изображением «ВУЛЬВЫ», напечатанную жирным фиолетовым шрифтом.
Она ахнула, затем обошла меня и подобрала одежду. Когда она выпрямилась, её лицо было таким же красным, как и волосы.
— У Элли есть группа. Она работает на меня, — румянец отхлынул от её щек. — Ну, она работала...
Моя вина.
Вся эта ситуация – моих рук дело, и она заслуживает объяснений.
— Виктория...
— Тори, — она крепче сжала одежду в руках. — Большинство людей зовут меня Тори.
Она хотела, чтобы я использовала её прозвище. Это должно было что-то значить, не так ли?
— Тори, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче. Это было трудно, потому что каждая частичка меня хотела заткнуться и засунуть этот разговор как можно дальше.
Это было то, что я всегда делал. С ней. С людьми, которые на меня работали. Со всеми, кто осмеливался подойти слишком близко. В ту минуту, когда человек задевал меня за живое, в ту секунду, когда кто-то угрожал заставить меня чувствовать, я выплёскивал оскорбление или отдавал приказ. Долгое время это срабатывало. Возможно, сработало бы и сейчас.
Но я не хотел, чтобы это сработало с ней.
— Тори, — повторил я. — Извини за аренду. Я должен был обсудить это с тобой.
Её подбородок приподнялся.
— Я флорист. Я ничего не могу поделать с тем, что мои фартуки иногда пачкаются.
— Дело не в этом. Это... — я поморщился, затем тяжело вздохнул. — Это моя бывшая жена.
Её глаза расширились.
— Ты был женат?
— В течение четырёх лет. — Казалось, это было целую вечность назад. — Мы с моей женой – бывшей женой – поженились сразу после окончания колледжа, что, конечно, было слишком рано. У нас родилась дочь сразу после того, как я закончил юридическую школу.
— Маленькая девочка в окне.
У меня перехватило горло, и мне было трудно выдавить из себя слова.
— Эмили. Я... не видел её пять лет. Ну, не без назначенного судом надзирателя, который появляется у меня только два раза в год.
Глаза Тори остекленели от шока.
— Почему?
Все инстинкты подсказывали мне повернуться и уйти. Уйти из её квартиры и из её жизни. Но я разрушил её бизнес и плохо с ней обращался. Мне давно пора было загладить свою вину, и я должен был начать с того, чтобы сказать ей правду, даже если это было больно.
Даже если заново переживать это было чертовски больно.
Я глубоко вздохнул и сказал:
— Я не могу видеть свою маленькую девочку... потому что из-за меня она чуть не погибла.
Глава 6