«Дорогой Кит!
Я знаю, что это письмо удивит тебя, причем скорее неприятно, чем приятно. Однако я должна отбросить эгоистические сомнения и сделать то, что должна была сделать уже давно».
Сердце Софи забилось быстрее. Она посмотрела на Кита, но он сидел, отвернувшись от нее, и просматривал другие письма. Она продолжила чтение.
«Прежде всего я хочу извиниться, хотя мои извинения ничтожны и сильно опоздали. Я должна добавить к ним очень и очень многое. Надеюсь, ты поймешь и, может быть, даже простишь меня, поскольку это серьезно затрагивает твои интересы. Это касается тебя и коснется в будущем твоей семьи».
Прочитав эти строки, Софи заволновалась. И стала читать быстрее, сгорая желанием выяснить, что все это значит.
«Меньше всего я жду от тебя ответа. Но мой адрес указан в шапке письма, и я искренне приглашаю тебя приехать сюда в любое время. Оставляю решение за тобой.
Для меня эта встреча очень много значит.
С надеждой,
твоя мать, Джульет Фицрой».
Софи медленно опустила письмо на стол. У нее закружилась голова.
— Значит, твоя мать хочет, чтобы ты приехал к ней.
Кит бросил еще один конверт в мусорную корзину:
— Похоже, вы правы, мистер Холмс.
— Ты поедешь? — Дрожащими пальцами Софи вновь развернула письмо, чтобы посмотреть, где живет Джульет Фицрой. — Имлиль, — с удивлением прочитала она адрес. — Марокко.
— Вот именно, — сказал Кит скучающим тоном, отправляя письмо вслед за конвертом. — Словно это чуть дальше, чем в двух остановках отсюда. Не представляю, как она сможет доказать, что такая поездка оправданна.
Софи постучала пальцем по губам. Марокко… Песок, жара… И гаремы… наверное. Честно говоря, она ничего не знала об этой стране. Просто ей нравилось, как звучит название. Марокко казалось ей приятной альтернативой Челси и гнетущей атмосфере старого дома, где они оба будут задыхаться.
— Мне всегда хотелось побывать в Марокко, — заметила Софи. — Интересно, как она там оказалась?
— Думаю, она знала, что ее секретец раскроется после смерти Ральфа. — Кит что-то писал. — Возможно, она хочет представить меня моему настоящему отцу — если знает, кто это. Существует тысяча кандидатов на это звание.
О боже! Софи вспомнила о письме, найденном в книге в библиотеке Элнберга, и у нее закружилась голова. Зная, что заглядывать в чужие письма нехорошо, она все же не могла удержаться, потому что прочитала первую строчку. Теперь Софи жалела об этом. Теперь она знала об отце Кита больше, чем знал он сам.
Она слезла со стола и прошла к книжному шкафу в углу комнаты, нарочно повернувшись к Киту спиной.
— Нет. — Софи глубоко вздохнула и закрыла глаза. — Она знает.
Наступило молчание. В шкафу между книгами по военной истории и истории Среднего Востока стояла незнакомая ей фотография Кита. Он снялся у армейского грузовика с группой людей в камуфляжной форме.
— Откуда тебе это известно?
Кит говорил угрожающе тихо. Испуганная Софи повернулась к нему:
— Ты помнишь тот день в Элнберге, когда я… заболела? — У нее неожиданно начался цикл, а Кит помог ей. Она слабо улыбнулась. — Ты отвел меня в библиотеку, а сам пошел в деревню, в магазин.
— Да, помню. — В его голосе звучали стальные нотки. — И что?
— Я рассматривала книги, пока ждала тебя. — Ей хотелось дотронуться до Кита, но она не решалась. — Я взяла какой-то томик, открыла его, и оттуда выпало письмо. — Она уставилась на свои руки. — Любовное письмо. Оно было адресовано «Моей дорогой Джульет».
Кит смотрел не на Софи, а в окно, и жалюзи бросали тени на его израненное лицо. Он словно был в клетке. Софи продолжала хриплым взволнованным голосом:
— Сначала я решила, что это письмо Ральфа. Оно было таким красивым, романтичным, таким нежным и страстным! Трудно представить, что Ральф способен написать такое.
— Кто же автор?
— Не знаю. Я не успела дочитать до конца, и… — Она не удержалась и коснулась пальцами его щеки, сознавая, какое напряжение возникло между ними. — Потом я на некоторое время забыла о письме. А потом еще раз взглянула, но на нем не было подписи.
Кит встал и отошел от нее:
— Почему ты решила, что это писал не Ральф?
— Потому что речь шла о тебе, — прошептала Софи и тоже встала. — Тот человек писал, как тяжело ему оставлять тебя, зная, что ты считаешь Ральфа своим отцом.