- Это в каком таком «моём возрасте»? Мне всего лишь двадцать девять.
- Не всего лишь, а уже!
Нет, её не переспорить.
- В любом случае желаю тебе хорошо провести вечер. И знай – я приму любой твой выбор, но, надеюсь, это будет не кто-то из тех юнцов с разноцветными косами, что ошиваются вечерами возле подъезда.
- Это дреды, мама, - рассмеялась Вера, немного избавляясь от напряжения, что сковывало её по рукам и ногам перед каждой встречей с ним…
Как всегда, дорога до его дома тянулась будто вечность. Три станции метро, маршрутка, семь минут пешком. Старая хрущёвка, пропахший ветхостью подъезд. Пятый этаж, сквозняк, шорохи на чердаке…
Сколько раз она здесь была? Десятки. А может, сотни.
Знакомая до боли, выкрашенная голубой краской дверь, оплавленная какими-то вандалами красная «таблетка» звонка. Совсем скоро она его снова увидит. Сердце стучало часто-часто, как перед прыжком с обрыва...
Вздохнув, сняла перчатку и протянула руку к звонку, как вдруг услышала мелодичные переливы из глубины кармана пальто.
Вазген. Чёрт бы его побрал!
Спустившись ниже на один пролёт, неохотно приняла вызов.
- Привет, рыбка. Ты нужна мне сегодня.
- Мы же договаривались на четверг, - прошептала Вера, едва заметно кивая показавшейся в дверном проёме старушке. Оставив на площадке полный мусорный пакет, та с грохотом захлопнула дверь.
- Прости, но через месяц новый год, у нас аврал. Думаю, добавить в твою программу ещё пару выступлений.
- Послушай, Вазген, я нашла новую работу и хочу…
- Стоп-стоп-стоп! – торопливо перебил босс. – Малышка, если ты рассердилась и обиделась на меня за тот случай – ну прости, я был слегка не в духе. Первый раз мы с тобой, что ли, поцапались? – добавил елейным голоском, и Вера услышала, как он щёлкнул зажигалкой и глубоко затянулся. – Так и быть, ещё плюс десять процентов к гонорару, только чур между нами! Не то эти разъярённые кошки меня порвут.
- Ты же говорил, что моя задница не комильфо и сиськи обвисли.
- Не цепляйся к словам - кто старое помянет.
- Вазген, я серьёзно. Я хочу уйти.
- Извини, но до праздников это невозможно. Исключено, - отрезал он и шумно выдохнул дым. – Окей, пятьдесят на пятьдесят, устроит?
Пятьдесят процентов… Вера быстро прикинула в уме сумму. Заманчиво. Ёлка, подарки, икра, шампанское…
- И после праздников ты меня отпускаешь?
- Вали куда хочешь. Но сегодня будь добра к станку, птичка.
Деньги, деньги, чёртовы деньги! Ещё недавно она размышляла, как продаются люди, и сама же обменяла душу на банкноты.
Но в праздники действительно можно хорошо заработать. Он просто загнал её в угол. Манипулятор, знает, на что давить.
- Хорошо, до вечера.
Месяц! Осталось потерпеть всего лишь месяц, и потом пусть катится это всё…
Вера устало поднялась снова наверх и, нацепив улыбку, надавила на звонок. Через минуту за дверью послышалось шуршание, скрежет ключа в замочной скважине.
Дверь со скрипом распахнулась.
Широкая улыбка, алые губы. Небесной чистоты голубые глаза смотрели с неприкрытым обожанием.
- Ты всё-таки пришла. Я ждал.
- Ну конечно пришла, - ступила в тесную прихожую и нежно коснулась губами чисто выбритой щёки. – С днём рождения, Сашка.
- Почему так поздно? Я же говорил, что у нас аврал! – нервно рявкнул Вазген, бесцеремонно вломившись в гримёрную. Отдалённые звуки музыки проникли в душную комнату, под завязку забитую полуголыми танцовщицами.
- Я была на дне рождения… друга, - приклеивая накладные ресницы, выдохнула Вера.
- Да хоть на крещении Папы Римского! Мне всё равно! Это вот что? – схватился ладонью за её бедро и сильно сжал меж пальцев кожу. – Что это? А я тебе скажу - это целлюлит! Мне казалось, я плачу вам достаточно, чтобы вы могли позволить себе абонемент в фитнес-клуб. Задницей нужно трясти не только на сцене, но и впахивать в спортзале! Никому не хочется смотреть на дрыгающееся сало!
Как всегда, вдоволь прооравшись, Вазген покинул гримёрку, истерично грохнув за собой дверью. Никто и ухом не повёл - к замашкам хозяина здесь давно привыкли и подобного рода концерты были не редкостью. Если маячила перспектива сорвать куш, он словно с катушек слетал – рвал и метал, выливая на каждую тонну грязи.
Но дело было не только в этом: все, кто хоть мало-мальски был знаком с Вазгеном Багировым, знали, что в прекрасном расположении духа он только под кайфом. Тогда его расширенные зрачки лучились позитивом, он словно из рога изобилия сыпал шутками и комплиментами и, если везло, мог одарить внеплановой премией. Но когда дурманящий морок кокса терял свою силу, мужчина впадал в неистовство. Сейчас был именно такой момент.