За три квартала от дома Гейл поняла, что бывает. Когда она притормозила у стоп-сигнала, чья-то рука протянулась с заднего сидения и схватила ее за волосы на затылке. Другая рука прижала дуло револьвера к ее челюсти. Хриплый голос произнес с иностранным акцентом,
— Подрули к поребрику, сука. Скажешь хоть слово и я вышибу тебе мозги. Подруливай.
Она припарковалась у тротуара. Сердце билось отчаянно, в глазах потемнело, руки судорожно сжали руль.
— Слушай внимательно, сука, — сказал голос. — Я не хочу тебя убивать, но убью, если не будешь правдиво отвечать на вопросы. Ясно? Отвечай да или нет, только тихо.
— Да, — ответила она очень тихо.
— Где я могу найти Гвендолин Форрестер?
— Она…
— Да? Я слушаю.
— Ее нет в стране.
— Не ври.
— По крайней мере она мне так сказала. Сказала, что проведет некоторое время за границей.
— Где?
— Этого она не сказала.
— А когда она вернется, ты знаешь?
— Она сказала, что вернется через неделю. Пожалуйста, уберите пистолет. Я буду отвечать на все ваши вопросы. Без проблем. Никаких проблем. Только уберите.
— Дай мне твой мобильник.
— Что?
— Мобильник дай, шлюха тупая.
Гейл вытащила из сумки мобильник.
— Отвернись. Смотри вон на тот дом. Продолжай смотреть.
Некоторое время он возился с телефоном.
— Не знаю, — сказал он. — Неужели нельзя было купить себе телефон получше, засранка безмозглая? На вот, сделай так, чтобы я мог прослушать сообщения. Мне нужны сообщения.
Некоторое время она возилась с мобильником, пока не услышала щелчок затвора. Она запаниковала и хотела закричать. Не будучи экспертом по прослушиванию записанных на мобильнике сообщений, незнакомец оказался, однако, экспертом по поведению людей, и особенно по поведению неустроенных женщин, пытающихся выполнить просьбу-приказание под дулом пистолета. Он закрыл ей рот рукой.
— Заткнись, — прошипел он. — Ладно, давай сюда свой [непеч. ] мобильник.
Он еще немного повозился с мобильником и случайно нашел меню сообщений. Он не ввел пароль. Телефон настаивал, что нужен пароль. Незнакомец не знал пароля. Тогда телефон предложил ему пароль придумать. Незнакомец придумал пароль. Телефон объяснил, что содержит три сообщения. Каждое сообщение сопровождалось датой записи.
— Я вернусь через неделю, — сказал голос Гвен в записи.
Незнакомец проверил дату. Неделя кончалась сегодня вечером.
— Не двигайся, — сказал он.
Он стянул с шеи Гейл шелковый шарф и завязал ей глаза, а затем связал ей руки за спинкой сидения изоляционной лентой, и этой же лентой заклеил ей рот.
— Слушай внимательно, — сказал он. — Если позвонишь в полицию, умрешь через двадцать минут после звонка. Не спрашивай, каким образом, просто поверь мне. Если позвонишь своей подруге Гвендолин по этому поводу, умрешь через час, и тогда же умрет Гвендолин. Я убиваю только когда мне за это платят, а также когда мне мешают. За твое убийство мне не заплатили, и если ты не будешь мне мешать, то еще немного проживешь. До возможного свидания, — добавил он значительно, выходя из машины.
Задняя дверь захлопнулась.
Лица его она так и не увидела.
Некоторое время Гейл сидела недвижно, пытаясь привести мысли в подобие порядка, ожидая, что волна адреналина отступит. Сперва нужно было избавиться от повязки на глазах. Она повернула голову и потерлась щекой о спинку сиденья. Шелковый шарф съехал ей на шею. Она скинула туфли. Подняв левую ногу и уперев ее в сидение, она попыталась поднять вверх торс. Изоляционная лента врезалась в запястья. Застонав от боли, она вдавила ногу между сиденьем и дверью, нащупывая пальцами рычаг. Дважды она чуть не сдалась. Но вот он — рычаг. Она попыталась потянуть его вверх большим пальцем. Палец соскользнул с рычага. Она сделала еще попытку. Упираясь шейными позвонками, она с третьей попытки опустила спинку. Еще немного. И еще. Есть! Она отпустила рычаг. Спинка сидения все еще находилась под слишком большим углом для того, что задумала Гейл. Но силы воли для продолжения схватки с рычагом больше не было. Она попыталась вытащить ногу, но нога застряла между сидением и дверью. Не будь рот ее залеплен изоляционной лентой, она бы выругалась, и, возможно, ей стало бы легче. Наконец ей удалось вытащить ногу. Подняв обе ноги, она уперлась ими в приборный щиток по разные стороны руля и напрягла бедра, используя затылок и шею как рычаг, чтобы уменьшить трение. Вскоре костяшки пальцев почувствовали кожаное покрытие заднего сидения, а торс выдался до половины за край спинки. Переместив ступни на сидение, она снова напрягла бедра и соскользнула неловко в промежность между передними сидениями. Теперь она могла просто открыть дверь ногой, выйти, дойти до дома и… Но ключи от входной двери висели на цепочке, а цепочка свешивалась из замка зажигания, и мотор, между прочим, продолжал работать. Помимо этого, бежать трусцой к дому с руками, связанными за спиной и ими, связанными, пытаться открыть входную дверь на виду tout le monde совершенно точно противоречило декретам Бога Мещанских Приличий. Гейл выбрала более трудоемкий но в тоже время более пристойный метод. Лежа на спине, она свернулась в клубок, пропуская ноги в овал, образуемый руками и предплечьями, вспомнив балетные упражнения своей юности. Теперь связанные запястья оказались спереди. Она содрала изоляционную ленту с лица. Поскуливая от боли, она выползла снова на переднее сидение и, ударившись лбом о руль, переключила связанными руками скорость. Когда руки связаны, вести машину трудно. Еще раз ударившись лбом, она поставила переключатель автоматической трансмиссии в парковочное положение и вытащила ключи из зажигания. Вышла. Отперла дверь. Побежала на кухню, освещенную отсветами уличных фонарей и освободила руки, поставив нож вертикально, прижав подбородком рукоятку, и поводив изоляционной лентой вдоль хорошо наточенного лезвия. Включила ночной свет. Запястья были в синяках. Все еще поскуливая, она приложилась к бутылке виски, сделав из горлышка несколько глотков.
Если ты не будешь мне мешать, сказал он. Если ты не будешь мне мешать. Не звони в полицию. Она попыталась себе представить, как она звонит в полицию. Они осмотрят ее запястья и обыщут машину. И наверняка позвонят Гвен. Завтра. Или когда? Гвен действительно в опасности. Сегодня вечером. Она звонила Гвен давеча, и Гвен подняла трубку. Почему она не сказала об этом гаду в машине? Он не спросил. Он предупредил ее, чтобы она не звонила Гвен, не передавала ей радостную весть. Откуда он узнает, звоню я ей или не звоню? Это — один из туманных регионов знания, в которых дилетант чувствует себя потерявшим ориентиры. Судьба не является прихожанкой Храма Мещанских Приличий, иначе бы она не ставила людей в такие затруднительные положения. Как узнать, когда кто-то звонит по какому-то конкретному номеру? Как узнаёт полиция (а они, вроде бы, узнают… или нет?) Существует ли какой-то аппарат, который можно носить в кармане… с миниатюрным дисплеем… показывающий номера задействованных телефонов в округе?… Внезапно в голову Гейл пришла блестящая идея. Она воспользуется платным телефоном у молла. И, если кто-то за кем-то следит и кого-то прослушивает, они не будут знать, что звонила именно она.
Она переоделась в джинсы, сникеры и свитер. Побежала было к двери, но тут сообразила, что, возможно, страшный мужчина с иностранным акцентом за ней следит, или, хуже, ждет ее теперь в машине, снова. Ничего утешительного в том, что она не видела его лица, не было. Если бы сейчас она увидела его лицо, она бы, наверное, умерла.
Но была и задняя дверь, и был задний двор, и забор, через который можно перелезть, и роща за забором. А молл находился на противоположной стороне рощи.