Попращавшись с Сэей, которая весело мне подмигивает, мол "не теряйся, женщина", я сворачиваю вместе с Марко к мужскому корпусу общежития. Мы идем молча, плечо к плечу. С каждым шагом сердце начинает биться все быстрее. В его комнате никого не будет. Мы останемся вдвоем. И никто нам не помешает, если вдруг мы решим перейти черту.
Что там говорила Сэя? Что мы с Марко можем уже сейчас спать вместе, на обряд это не повлияет...
— Камилла, ты можешь говорить вслух? О чем-нибудь... другом. Не о том, о чем ты думаешь. А то держаться будет гораздо труднее.
Покраснев, я перевожу взгляд на Марко, чей голос стал ощутимо хриплым и более низким, чем обычно. Он словно завибрировал где-то у него в горле. Как у зверя...
— Не думаю, что твой отец оставит меня в живых, если от тебя будет пахнуть сексом и мной до обряда. Так что... помоги мне выжить, пожалуйста, Комаришка, — парень говорит вполне серьезно, но в глазах у него нет страха.
Марко не боится моего отца, а уважает — это разные вещи.
— Я... не знаю, что сказать. Мы ведь толком никогда с тобой не общались. О чем ты обычно говоришь с девушками?
Его темные брови ползут вверх, а губ касается неловкая улыбка.
— Эммм... не думаю, что ты хочешь об этом знать.
Мы сворачиваем по коридору и уже через минуту оказываемся перед дверью в комнату Марко. Мои пальцы подрагивают от волнения — я никогда у него не была. Никогда не приближалась к нему настолько близко, ко всему, что каким-либо образом связано с ним.
— Расскажи лучше о себе. Что ты любишь? Что тебе нравится, или наоборот не нравится? — предлагает Марко, открыв передо мной дверь и учитиво пропустив меня первой.
Да уж. А мне-то казалось, учтивость и Марко — понятия несовместимые.
— Что мне нравится? Ну, не знаю... — зайдя в комнату, инстинктивно осматриваюсь, спрятав ладони в задние карманы джинсов.
Две кровати, стол, шкаф. Ничего особенного. На спинке стула, стоящего перед столом, висит кожаная куртка. Я будто под гипнозом иду туда и беру ее в руки, прикладываю к носу и глубоко вдыхаю. От запаха Марко тяжелеет в животе.
— Мне нравится... красивая музыка, мороженое, дождь и... плавание в холодной воде... Еще я люблю ночное время, но мне по ночам почему-то становится очень жарко, а это мешает наслаждаться ночным воздухом и свежестью...
Теплые ладони скользят по моей талии и резко прижимают к себе. Я тут же ощущаю ягодицами твердый член Марко. Между ног начинает пульсировать, а метка горит так, словно в нее воткнули раскаленный нож. Луна Великая...
— Продолжай говорить... — хрипит парень мне на ухо. — Почему тебе жарко, Ками?
Машинально бросаю взгляд на кровать справа. Я уверена, что это кровать Марко, потому что именно на нее садится его зверь и смотрит на меня оттуда своими золотистыми глазами.
Ками
— Я... не знаю, почему мне жарко. Не понимаю.
Меня магнитом тянет к волку Марко, но я продолжаю стоять на месте, хотя думаю, это больше из-за того, что сам Марко меня держит. Его ладони скользят по моим рукам, губы ласкают шею и плечи, язык то и дело проходится по метке.
— Сейчас тебе жарко, Ками? — хрипло спрашивает парень.
— Что?
— Скажи мне, сейчас тебе жарко?
Я прислушиваюсь к своим ощущениям — мне действительно жарко, так же, как это обычно бывает ночью.
— Да, — отвечаю тихо.
— Это зов. Мой зверь так давно тебя звал, так сильно хотел. Это из-за него тебе становится жарко, Камилла.
Сказав это, Марко подхватывает меня на руки и разворачивает к себе лицом. Его губы оказываются в сантиметре от моих, а глаза буквально прожигают насквозь. Тело начинает бить дрожь. Я сильнее прижимаюсь к Марко, глубоко вдыхая его запах.
— Давно ты хочешь меня? — нахожу в себе смелость спросить, нервно облизнув нижнюю губу.
— Да, — хрипло выдыхает парень, после чего, словно не удержавшись, целует меня в уголок губ.
— И что ты думал по этому поводу? Тебя это шокировало? Ты считал себя ненормальным?
— Да. Считал, Камилла. Я ненавидел тебя за те чувства, что ты во мне вызываешь. Ненавидел себя за то, что хочу тебя, за то, что не могу видеть никого рядом с тобой. И да, я думал это ненормально.
— А сейчас?
— Сейчас нет, конечно, — весело смеётся волк, проведя широкой ладонью по моей ягодице.
— И... все будет хорошо, если я тебя... поцелую?
Я не знаю, как решаюсь на такой вопрос и тем более на сам поцелуй, но мне очень хочется это сделать. Настолько сильно хочется, что губы начинают гореть от нетерпения при одном взгляде на рот Марко, его колючий, заросший тёмной щетиной подбородок.