Думать целыми днями только о тем, как сохранить свое место — вот единственное, чем он занимался.
Сейра этого не понимала Она постоянно говорила ему, что его дела идут хорошо, что он быстро продвигается по службе — она помогала ему утверждаться.
Он ударился головой об стену. Он швырял Сейру на постель, насиловал ее, бил, а она не осмеливалась уйти от него. Если бы она развелась с ним, он бы все равно ее нашел. Она была его женой. Нельзя же им позволять вот так просто сказать до свидания и уйти… Потом он вдруг вспомнил — она ведь утонула.
Он внимательно просмотрел содержимое ящиков ее стола. Она исчезла без звука, не произнеся ни единого слова, совершенно так же, как в прошлый раз, когда она, хромая из-за сломанного пальца на ноге, села на автобус и отправилась в Небраску.
Какой-то смотритель принес вещи, оставленные Сейрой в библиотеке, и сказал, что как только они соберут все, что осталось в офисе, он это занесет. На дне коробки, под тетрадями, косметикой, плащом и зонтиком лежали две небольшие книги с замочками. На обложке каждой из них было вытеснено «Дневник». Он ходил из комнаты в комнату, пытаясь решить — должен ли он переслать их ее матери в Небраску. Но она была слепа и не могла даже сидеть.
В двери ванной остались щели. Однажды, когда он начал избивать ее, Сейра заперлась там, и он голыми руками вышиб дверь. Дверь потом пришлось чинить. Он зашел в ванную, закрыл дверь и попытался представить себе ощущение человека, сидящего тут, как в ловушке, в то время как кто-то снаружи ломает дверь, чтобы добраться до тебя. Черт. А в тот-то раз из-за чего все случилось?
Из-за того, что она хотела устроиться на полставки в библиотеку. Он посмотрел на две небольшие книжки, которые он держал в руке, и решительно сорвал замки. Это действительно был дневник. Записи сделаны аккуратным почерком Сейры всего за десять лет, по пять лет в каждом из дневников, по пять дней на каждой странице. Трудно представить себе мужчину, изо дня в день регулярно вмещающего свою жизнь в эти маленькие линованные странички. Он взглянул на дверь ванной.Женщины так отличаются от мужчин. Разрисовывают лица. Любят, чтобы ими командовали. Крутят задницами и грудями и не смотрят при этом тебе в глаза. Загадка.
6
Сейра широко раскрыла глаза. Потом она зажмурилась, сделала глубокий вдох и стала ждать. Когда первая волна накатилась на лодку Джона Флейшмана, черные холодные воды Атлантики поглотили ее, не оставив следа.
Она глубоко нырнула, выпрямив ноги. Обычно она входила в воду, медленно делая шаг за шагом, плотно зажмурив глаза. Сейчас она вошла в воды залива Манхассет с широко открытыми глазами.
Холодная соленая вода сомкнулась над ее головой, и неожиданно она погрузилась в прошлое на двенадцать лет назад, когда они пошли купаться вместе с ее братом Джо. Родители уже спали. Лунный свет блестел на мокром лице Джо. Он закричал, что он больше не может, что у него не хватает дыхания — она видела его исказившееся лицо.
Ее тело не нуждалось в командах. Она сбросила кроссовки и стянула с себя куртку, холод обжег ее.
У нее в голове вновь звучал крик Джо. Перед глазами стояло лицо брата в лунном свете, в ушах звучал его крик. Она погружалась
Сейра пыталась найти его, ныряя все глубже. Наконец она почувствовала, как его руки обхватили ее
«Пусти меня!» У нее уже не оставалось воздуха, легкие разрывались «Пусти меня!» Опускаться было так легко. Она тонула вместе с Джо, опускалась все глубже и глубже.
А потом ее тело начало бороться само — она брыкалась, кусала уцепившиеся за нее руки брата, била его по лицу кулаками.
Ее спина выгнулась. Она должна подняться на поверхность. Она дралась и брыкалась, пытаясь освободиться от Джо, ее легкие молили о воздухе. Она вынырнула из воспоминаний о брате, тело само снова спасло ее.
Память о холодных руках Джо, его крик остались в глубине холодной воды.
Ветер ударил в лицо Сейры, ей уже не было больше двенадцать лет. Залив Манхассет расстилался вокруг нее бескрайнее, покрытое тучами ночное небо и бескрайний водный простор, и она, как рыба, и ее длинные волосы на поверхности воды вокруг нее. Она с рыданием жадно глотнула воздух. В лицо ей плеснула волна.
Отлив продолжался, течение влекло ее за собой, но ветер загонял воду обратно в залив.
Холодная горькая вода подняла ее, опустила, снова подняла.
Издалека донесся крик Мартина. Луч фонарика плясал по воде.
— Сейра! Сейра!
Она снова нырнула, чтобы не слышать его криков.
Ее расчет был верен — она нащупала скользкую поверхность буя и ухватилась за него, задыхаясь и не в силах сдержать улыбку. Она набрала полную грудь воздуха и легла на спину, глядя в светлеющее небо. Сейра внимательно следила за светом фонариков с приближающейся лодки.