На доме, в котором Дебора снимала комнату, по-прежнему висит ряд почтовых ящиков с именами студентов, а на крыльце с облупившейся краской все так же находятся детские коляски и старые матрасы. Почти каждый день он проходил мимо этого дома. Он знал, что она вышла замуж, уехала и спит теперь с другим так, как она отказалась спать с ним, кто-то другой теперь играет этими светлыми волосами, и чьи-то другие губы ласкают ее грудь.
Род рассказывал, как беспокоит ревматизм их отца. Бен чувствовал себя человеком, позвонившим в дверь, которому никто не открыл, но он знал, за дверью кто-то есть и остается лишь стоять и смотреть на закрытую дверь. Так и Лора Прей. Она не хочет, чтобы он задавал ей вопросы, но почему? Он слышал, как Лора поднялась по ступенькам и исчезла в доме.
Он начинал злиться, думая, что она дразнит его, что вполне могла бы рассказать, откуда она. Есть ли у нее муж? Почему при ее образовании она готова здесь, в Сидер Фоллз, устроиться домработницей? Она не хотела говорить об этом. Чего она этим хочет добиться? Изобразить из себя недотрогу?
— Желаю приятно провести вечер, — сказал Род, ухмыльнувшись.
— Трудно разобраться, что ей нужно, — сказал Бен, шагая взад и вперед по кухне. Род продолжал говорить, а он поглядывал на развевающиеся на ветру занавески в окнах Сейры.
Сейра лежала ничком на кровати. Болела сломанная рука. Целую неделю она отмывала дом и беспрерывно думала о еде. В пустых комнатах гуляло эхо. Она вспомнила свою швейную машинку и гладильную доску, думала о гамбургере и жареном картофеле.
На полках в Монтрозе остались ее старые, любимые книги. Мысленно она перелистывала их страницы и вспоминала аромат жареных цыплят.
Временами перед ней чередой проходили лица друзей, и она слышала их голоса. Они думают, что ее уже нет в живых. Она никогда больше не увидит их. Она так и не сможет сказать им, как она их любит.
Ей не хватало ее сковороды. Почему именно сковороды, она не знала. Что бы она стала жарить на ней теперь? Перед глазами стояли высохшие, костлявые руки матери, которые посадили столько семян и перетаскали столько ведер воды, чтобы из них появились и не увяли всходы. Мать оказалась оторванной от всего, чем она жила. То же самое теперь чувствовала Сейра.
Она очнулась от того, что в полудреме ей приснился запах свиной отбивной с горошком.
Но когда она не занималась домом, она забывала о своих потерях и не вспоминала о еде. С ней были книги. Она взяла их в библиотеке сколько было можно. Выложив их на обшарпанный стол в гостиной, она знала, что они могут сделать для нее. Она открыла одну из них и забыла о времени. Закрыв книгу, она смотрела, устало моргая, на просиженную кушетку и стулья, на ковер с дырой Казалось, она спит и видит сон. Мир в книгах был единственным по-настоящему реальным.
Сейра читала, пока не стемнело. Не выпуская из рук книгу, она включила свет. Люди в книгах казались ей более реальными, чем она сама.
Она встала и прошла в холл, чтобы взглянуть на себя в зеркало.
— А ты не существуешь даже в книге, — сказала она себе. — Тебя вообще нет. Ты умерла.
Начав читать, она забывала об однообразном чередовании овсянки, фасоли, яблок и снова овсянки, фасоли, яблок. Благодаря долгим часам, отданным чтению, дни стали такими же длинными, как в детстве. Она уже забыла, какую это приносит радость.
В воскресенье за завтраком Сейра съела свою последнюю фасоль. Она решила отложить остатки овсянки. Ее она съест на следующий день перед работой. На обед она развела горячей водой кетчуп — это было на первое — и сделала яблочный мусс. В открытом холодильнике было чисто и пусто.
Она услышала, как Бен и его гость вышли из дома. Бен держал котенка. Они направились к пикапу, стоявшему поодаль.
Сейра следила за ними, стоя за занавеской. Распрощавшись с гостем, Бен направился обратно. Лучи заходящего солнца золотили его рыжие кудри и серебристую шерстку котенка. Она знала, как выглядят руки, что несли котенка. Они были сильными, с длинными пальцами и веснушками, проглядывавшими сквозь рыжеватые волосы. В уголках глаз у него уже появились морщинки. Он сутулился и поглядывал по сторонам, как бы решая, что ему делать.
Сейра прошлась по комнатам. Трещины кое-где надо будет зашпаклевать и зачистить шкуркой, прежде чем красить.
Столярка вся была в дырах от гвоздей. Их тоже надо будет зашпаклевать.
Зато потом кухня станет светло-оранжевой, гостиная и холл будут выдержаны в золотых тонах, спальня будет желтой. Дом как бы зальет солнечный свет. Только она одна будет знать, где здесь были пятна и трещины.