— Что за чепуху вы говорите! — Лилиан досадливо закусила губу. Как давно этот тип за нею наблюдает и, главное, зачем?
— Счастлив это слышать. Тогда позвольте предложить вам еще чашечку кофе. Я просто настаиваю!
Она сдержанно поблагодарила и вновь села на стул. Ну, куда же запропастился Шарль?
— Надеюсь, в замке вам нравится, — сказал Жан-Поль, помолчав. — Жаль, что все хорошее когда-либо кончается, верно?
— Прошу вас, не беспокойтесь обо мне, месье де Планиссоль, — натянуто улыбнулась молодая женщина. — Отпуск мой еще не закончился.
— Умоляю, зовите меня просто Жан-Поль. Честное слово, я желаю вам только добра.
— Благодарю вас, — Лилиан порылась в сумочке и сама заплатила за свой кофе. — Я польщена вашим вниманием, но мне, право же, пора.
— Если вы ждете Шарля, так он уже, надо думать, вернулся в Карийон, — небрежно обронил Жан-Поль. — Я сказал вашему шоферу, что сам вас отвезу.
Лилиан задохнулась от негодования.
— Вы не имели ни малейшего права отдавать распоряжения от моего имени! — возмущенно произнесла она. — И назад я вернусь самостоятельно. Наверняка тут можно поймать такси.
Жан-Поль развел руками.
— Вы, никак, опасаетесь, что я стану с вами заигрывать? — он покачал головой. — Ничего подобного. Я предлагаю вам свою дружбу, и только. А дружеская поддержка вам очень скоро весьма понадобится, — многозначительно добавил молодой человек. — Так что, прошу вас, забудьте про дурацкие такси и автобусы. Я вас с удовольствием подброшу.
Лилиан воинственно вздернула подбородок.
— В таком случае едем немедленно. А Шарлю, между прочим, здорово достанется от Бернара: ему не следовало бросать меня одну в незнакомом городе. Возможно, его даже уволят.
— Шарль с легкостью найдет себе другую работу, — пожал плечами Жан-Поль.
Ярко-красный блестящий спортивный автомобиль Жан-Поля Лилиан сочла образчиком дорогой безвкусицы, вполне достойным тщеславного хозяина. Свои водительские таланты он тоже явно преувеличивал. На крутых виражах молодая женщина непроизвольно зажмуривалась и горько жалела о том, что не отклонила приглашения.
Но вот машина, что до того ехала вдоль реки, свернула куда-то в сторону — и Лилиан тут же насторожилась.
— В замок Карийон не туда, — заметила она.
— Небольшое изменение в маршруте, — непринужденно сообщил Жан-Поль. — Моя мать, баронесса де Планиссоль, изъявила желание с вами познакомиться. Вы ведь не станете разочаровывать почтенную даму?
— Меня следовало поставить в известность заранее, — холодно возразила Лилиан. — Кроме того, если Гийом захочет представить меня своей тете, полагаю, он и сам с этим справится.
— Но Гийом в Орлеане, — напомнил Жан-Поль.
— Да, но сегодня вечером он возвращается. Я передам ему ваше приглашение…
— Мама желает повидаться с вами сегодня же, не откладывая, — заявил Жан-Поль. — А ее желание — закон. И для меня, и даже для Гийома, — он немного помолчал. — Наши два семейства некогда были очень и очень близки. И у Гийома перед нами вполне определенные обязательства.
— Тем больше оснований для того, чтобы меня представил Гийом, а не вы.
Пропустив последнее замечание мимо ушей, Жан-Поль прибавил скорость. Очень скоро машина пронеслась по подъездной дорожке и с визгом затормозила рядом с мрачноватым на вид, выстроенным из серого камня особняком. Лилиан непроизвольно огляделась по сторонам. Сад и дом явно поддерживались в безупречном порядке. Дорожки посыпаны мелким гравием, перед входом рассыпает серебристые струи фонтан… Однако семейное гнездо Планиссолей в отличие от замка Карийон произвело на Лилиан неприятное впечатление. Может быть, потому, что она оказалась здесь против воли…
Жан-Поль вышел из машины, обошел ее кругом и распахнул для пассажирки дверцу. Видя, что она побледнела от испуга, он улыбнулся широкой, торжествующей улыбкой.
— Пойдемте, — сказал Жан-Поль, беря Лилиан за локоть.
Переступив порог, молодая женщина почувствовала себя так, словно оказалась в разверстой пасти пещеры. В просторном холле с высокими потолками царил зловещий полумрак. Жан-Поль, по-прежнему не выпуская ее локтя, повел Лилиан вперед. Престарелая горничная, поклонившись вошедшим, распахнула перед ними огромные двойные двери.
С нескрываемым презрением стряхнув руку своего спутника, Лилиан с гордо поднятой головой вошла. И оказалась в огромном зале с окнами от пола до потолка. Здесь света было в избытке, но тяжелые бархатные портьеры и старинная мебель темного дерева производили впечатление весьма гнетущее. А при виде двух женщин, находящихся там, у Лилиан отчего-то мурашки побежали по коже.
Баронесса де Планиссоль — а ею явно была старшая по возрасту дама — оказалась высокой, статной особой с тонкими, классическими чертами лица. Ее седые волосы были уложены в прихотливый старомодный шиньон, а черное парчовое платье наводило на мысль о пожизненном трауре. На худых, точно обтянутых высохшим бледным пергаментом пальцах сверкали кольца, а у ворота переливалась всеми цветами радуги бриллиантовая брошь.
Вторая женщина, что стояла у окна, выглядела много моложе. С виду ей можно было дать лет двадцать, от силы двадцать пять. Пышная, соблазнительная фигура, задрапированная в зеленый шелк, ярко-рыжие волосы, каких в природе не встретишь… По-детски округлое личико казалось бы прелестным, если бы не застывшее на нем выражение безысходного горя. Своей неподвижностью женщина напоминала статую — двигались только руки. Тонкие пальцы с острыми наманикюренными ноготками с методичной размеренностью разрывали в клочки шифоновый шарф. Целиком и полностью уйдя в это занятие, женщина в зеленом не подняла взгляда на вошедших, не улыбнулась им, никак не дала понять, что заметила их присутствие.
Интуиция подсказала Лилиан, что это должна быть Коринна, та самая загадочная Коринна, мысли о которой причиняли ей столько беспокойства… И кажется, ее душевные терзания были более чем оправданны!
— Дорогая матушка, — Жан-Поль подошел к седовласой даме и церемонно поцеловал ей руку, — позволь представить тебе нынешнюю подружку нашего Гийома, мадемуазель Лилиан Фейвелл.
Тщательно накрашенные губы баронессы изогнулись в учтивой улыбке. Но взгляд стеклянно-голубых, навыкате, глаз был холодный, как у ящерицы.
— Я счастлива, что вы сочли возможным принять мое приглашение, мадемуазель, — произнесла она по-английски, с сильным акцентом.
— Вы не оставили мне выбора, — возразила Лилиан. — Могу ли я узнать, с какой стати меня доставили сюда против моей воли?
— А вам не приходит в голову, что мне любопытно познакомиться с… дамой сердца моего племянника?
— Если честно, то не приходит, — не отводя глаз, заявила Лилиан. — Я бы предположила, что до таких, как я, вам нет ни малейшего дела.
От окна донесся некий загадочный звук, точно рассерженная змея зашипела.
— В обычных обстоятельствах так оно и было бы, — признала баронесса, чуть наклонив голову. — Но вы, мадемуазель, явление исключительное… в силу многих причин, уж поверьте. Так что наша встреча была просто неизбежна.
— В таком случае я, должно быть, непроходимо глупа, — пожала плечами Лилиан. — Потому что по-прежнему не могу взять в толк, зачем меня сюда привезли.
— Ну, не то чтобы глупа. Просто немного недогадлива… как любая влюбленная женщина. Мой племянник, как я понимаю, совершенно вас околдовал, вы даже расторгли помолвку и последовали за ним в чужую страну, — баронесса рассмеялась холодным металлическим смехом. — Сколько преданности, сколько самопожертвования! И все, увы, впустую… у Лилиан похолодело в груди. Похоже, баронесса была отлично осведомлена о последних событиях, пусть и видела их в несколько искаженном свете.