Кроме того, следовало опасаться цыган — они могли загипнотизировать и обобрать до нитки. Следовало смотреть под ноги — поскольку коммунальные службы иногда не закрывали люки. Следовало обходить стороной бомжей как разносчиков блох, вшей и туберкулеза… И вообще, заразным мог оказаться любой!
Перечислять все то, чего боялась Лидия Васильевна, можно было бесконечно, тем более что она регулярно смотрела телевизор — в основном передачи о криминале и прочих ужасах, мотивируя это тем, что «надо быть ко всему готовыми». Ужасов этих было так много вокруг, что их надо было знать все — копить в памяти, складывать, сортировать, классифицировать, дабы в один прекрасный день они не застали врасплох ее, а главное — любимую дочь, Симу.
Мама Серафимы умерла в собственной квартире, осенью, когда не было ни гололеда, ни урагана, не ломились в дверь настойчивые маньяки. Умерла во сне, в своей собственной постели, тихо и без мучений — просто оторвался какой-то тромб в мозгу. Это была в высшей степени милосердная кончина, ибо тот, кто вершил всеми судьбами, не дал Лидии Васильевне в последние мгновения ее жизни испытать надоевший страх.
Так вот, Лидии Васильевны не было, но Сима продолжала жить так, словно та незримо присутствовала рядом…
— Скоро будет моя выставка, — сказала Сима. — Придете, девчонки?
— Конечно! — энергично закивала Алена. — Обязательно! А, Любаша?
— Не знаю, — серьезно произнесла Люба. — Столько дел… Кстати, Алена Батьковна, а ты ведь со своим бывшим так и не развелась?
— Нет, — вздохнула Алена и подлила всем еще вина. — А что?
— Ничего. Так просто…
— Слушай, Аленушка, может быть, ты до сих пор надеешься помириться с Алешей? — спохватилась Сима. — Как он там поживает?
— Не знаю, — пожала плечами Алена. — Не видно и не слышно моего бывшего… Наверное, нашел кого-то.
— Зря ты так, — сурово произнесла Люба. — Он хороший мужик. Просто вы с ним не пара были.
— Конечно, зато ты ему была парой! — огрызнулась Алена.
— Ну, я или не я — это уже не имеет значения, зато вы совершенно не подходили друг другу! — упрямо повторила Люба.
Она намекала на ту давнюю историю — когда-то знакомство подруг с Алешей произошло одновременно, и первое время некая путаница присутствовала в их отношениях, пока Алеша окончательно не выбрал Алену.
— Ах, перестаньте! — замахала руками Сима. — Аленушка, лучше сыграй нам.
Алену долго уговаривать не пришлось — она села за рояль, пробежала пальцами по клавишам.
— Что сыграть-то? — хмуро спросила она.
— Что-нибудь зимнее, праздничное — да, Люб? — попросила Сима, сияя глазами.
Алена начала всем известную мелодию из «Щелкунчика» Чайковского. «Вот вам зима, вот вам праздник, вот вам ожидание чуда…» — продолжала она хмуриться. Но потом увлеклась, разыгралась — и музыка захватила ее.
Музыка заполнила всю комнату и вместе с электрическим светом вырвалась наружу, за окно — пролетела над замерзшим прудом, над пряничным новоделом, над черными деревьями, над парком. Заставила снег заискриться, закружила любителей фигурного катания, поднялась к звездам, и там — растаяла в ледяном небе.
— Ах, как хорошо… — растроганно пробормотала Сима. — Даже слов таких нет, как хорошо!
— Аленка, глупая, зачем ты свою карьеру загубила, а? — недовольно подхватила Люба.
— Перестаньте… — отмахнулась Алена.
— Я вот чего не понимаю, — сказала Сима. — Почему сами композиторы свою музыку не играют? Мне кажется, уж никто лучше их не знает, как исполнять то или иное произведение…
— Ну да, только ожившего Чайковского тут не хватало! — фыркнула Люба.
— Нет, я о нынешних композиторах… Придумывают музыку одни, а играют-то ее совершенно другие!
— Я поняла тебя, Сима, — сказала Алена. — Все просто: творец творит, артист играет. Я — артистка… Кстати, Шопен, сочинявший гениальную музыку, не в состоянии был давать концерты. Толпа его пугала, он боялся незнакомых лиц, любопытных глаз, чувствовал себя парализованным. Но это не у всех, многие композиторы очень неплохо выступают на публике.
— Слушай, а ты сама не пробовала чего-нибудь сочинить? — неожиданно спросила Сима.
— Чего-нибудь, чего-нибудь… — пробормотала Алена. — Между прочим, импровизация — это тоже сочинительство, только на публике. Я три дня в неделю занимаюсь этим!
— Ну, а сочинить симфонию или сонату — ты не пробовала? — Сима не отставала.
Люба захохотала:
— Ненормальная! Симфонию… Лучше уж пусть шлягер какой придумает… В курсе, сколько композиторы-песенники зарабатывают? А сама?