Положение представителей малого и среднего бизнеса усугубляется ещё тем обстоятельством, что если с простого работяги или интеллигента в общем-то нечего взять, и можно только показать ему, что он — реально бесправное быдло в своей стране и обязан холуйствовать перед государственной властью и её представителями, на действия которых распространяется «презумпция правомерности»[25], то для чиновника и судейского представитель малого бизнеса — либо потенциальный объект эксплуатации, либо помеха, если его предпринимательская инициатива препятствует сложившемуся в регионе порядку распила госбюджета и иных источников дохода чиновников, членов их семей и их «кураторов» и спонсоров от легального и криминального бизнеса, уже доминирующего в регионе, а также — «кураторов» от вышестоящих органов государственной власти.
Кроме того, следует признать, что кадровая политика как в государственном аппарате, так и в бизнесе строится на принципах родоплеменного строя: если претендент на высокооплачиваемую должность или на ведение доходного бизнеса принадлежит к определённым кланам, то он «имеет право», если не принадлежит, то «не имеет права»; творческий потенциал, профессионализм, знания и идеи развития, которые несут претенденты, не принадлежащие к так или иначе властным кланам, — ничего не значат.
Т.е. власть в РФ определилась с тем, кто будет получать высокие доходы, но не определилась с тем, кто будет задарма работать на потребительское благополучие всей родоплеменной «элиты», в большинстве своём профессионально несостоятельной в тех отраслях деятельности, в которые они вошли.
Это — тоже один из ликов правового нигилизма и реализации антинормальной правоприменительной практики.
Задача искоренения «правового нигилизма» — прежде всего в среде чиновничьего корпуса, «правоохранительных» органов и судейских — до настоящего времени не решена, хотя её декларировал ещё Б.Н. Ельцин[26], а Д.А. Медведев также декларировал необходимость её решения, ещё будучи кандидатом в президенты в 2008 г.[27] И не похоже, чтобы что-то реально делалось государством в направлении искоренения правового нигилизма в среде госслужащих и депутатов.
Соответственно изложенному выше в разделе 4.1 — решение проблем малого и среднего бизнеса в России требует решения следующих задач макроуровня:
1. Отказ от либерально-рыночной экономической модели и переход к государственному макроэкономическому управлению на основе концепции устойчивого развития. Это предполагает:
Ø обеспечить как можно более широкую управленческую грамотность на основе ДОТУ в обществе и, прежде всего — юристов, экономистов, менеджеров, а также — всех госслужащих и офицерского состава вооружённых сил и организационно аналогичных иных служб;
Ø развивать теорию и практику государственного управления межотраслевыми и межрегиональными балансами продуктообмена и финансового обращения в русле концепции устойчивого развития;
Ø сформировать законодательство о хозяйственной и финансовой деятельности, которое выражало бы концепцию устойчивого развития и защищало бы управление по ней от либерально-рыночной экономической модели при минимуме «юридических шумов».
2. Не декларировать необходимость искоренения правового нигилизма, а действительно искоренить правовой нигилизм во всех его проявлениях в среде госчиновничества, судейского корпуса и прочих госслужащих для того, чтобы законодательство, адекватно выражающее концепцию устойчивого развития и защищающее её, действительно стало системой обезличенного управления (бесструктурного управления) жизнью общества, перед которой равны все физические и юридически лица. Для этого, в частности, необходимо создать особый кодекс для преступлений, совершаемых в сфере государственного управления и бизнеса, в котором должен быть предусмотрен и такой состав преступления, как злоупотребление законодательной властью, и который должен квалифицировать иные злоупотреблении властью и коррупцию как специфические разновидности измены Родине, подрыв демократии и конституционного строя[28].
4.2. Экономика как объект управления с точки зрения ДОТУ
4.2.1. «Деньги» в своём кармане? — либо кредитно-финансовая система как инструмент государственного макроэкономического управления
Прежде всего, необходимо изменить свои представления о деньгах. Согласно господствующей ныне концепции денег: «деньги — это особый товар, выступающий в роли всеобщего эквивалента стоимости всех остальных товаров» и несущий следующие функции: первая — мера стоимости; вторая — средство обращения; третья — средство накопления или образования сокровищ; четвёртая — средство платежа; пятая — мировые деньги[29]. Основы этой концепции денег были сформированы к концу XIX века постфактум по отношению к экономической практике и выразили приспособленческое отношение частного собственника к кредитно-финансовой системе, а не властно-управленческое отношение к ней суверенного государства. Из этого неадекватного отношения к деньгам политиков и проистекает большинство экономических трудностей во всех государствах.
Эта концепция «денег» во всех её модификациях с позиций частного собственника-приспособленца освещает реалии меновой торговли в её историческом развитии[30] :
· от первобытных времён, когда из всего множества товаров выделились товары-посредники («Д») «денежной группы» (скот, зерно, некоторые металлы) как наиболее удобообмениваемые, в результате чего медленно работающая схема продуктообмена «Т1->Т2» была вытеснена схемой «Т1 -> Д -> Т2», обладающей более высоким быстродействием;
· до индустриального общества на основе либерально-рыночной модели экономики, когда основным денежным товаром стало золото, которое, однако, перестали рубить на куски и взвешивать прямо на рынке в ходе совершения сделок купли-продажи, но стали заблаговременно «фасовать» на «монетных дворах» в стандартные монеты и слитки, впоследствии дополнив обращение денежного товара обращением разного рода «расписок» — банкнот, казначейских билетов, векселей и т.п. «суррогатов».
После того, как произошло вытеснение товаров-посредников денежной группы из обращения и был отвергнут золотой стандарт, господствующая ныне концепция денег утратила состоятельность, поскольку «деньги» как «особый товар» перестали обладать какой-либо иной полезностью (и соответственно — свойственной им ценностью), кроме покупательной способности, которая при этом обусловлена многими внеэкономическими обстоятельствами, а не тем фактом самим по себе, что на листок бумаги или на монету нанесён некий номинал. В отличие от современных «денег», товары «денежной группы» изначально обладали некой полезностью вне схемы продуктообмена «Т1 -> Д -> Т2», что придало им покупательную способность в меновой торговле и сделало их «деньгами».
Концепция денег, способная обеспечить устойчивое развитие общества, может быть построена на основе соотнесения представлений ДОТУ о структурном и бесструктурном способах управления с хозяйственной деятельностью в масштабах общества.
В пределах первобытной общины потребности в торговле и соответственно в деньгах, не было; торговля была межобщинной и большей частью — меновой. В пределах общины управление продуктообменом (как производственным, так и потребительским) осуществлялось её руководством директивно-адресным способом: кому персонально и что делать, кому и в каких количествах передать продукт своего труда для потребления или дальнейшей обработки. В терминах ДОТУ — это структурный способ управления продуктообменом.
Но структурный способ управления имеет свои пределы роста, обусловленные: 1) ограниченностью возможностей центра управления перерабатывать необходимую для управления информацию; 2) пропускной способностью, быстродействием и дальнодействием каналов и средств передачи информации. В соответствии с этим, возникновение торговли — следствие невозможности управления продуктообменом структурным способом в силу разных причин: достижения пределов роста собственной структуры, нахождения желаемых благ под властью других неподконтрольных центров управления и т.п.