========== Тест 1. — Загадай желание ==========
[2159442000]
Сердце в груди бьется размеренно, мягко. Может, наконец бета-блокаторы помогли или еще чего, Саймон не рассматривал ту горсть таблеток, которую утром вытряхнул из таблетницы. Сердце почти не тревожит, не колет, но оно у него живое, живее чем требуется, иногда даже слишком. Пальцы холодные вплоть до ладоней и противно дрожат, точно им заняться нечем. И так хотелось спрятаться от всего вокруг, от навязчивой музыки, разговоров людей, сидеть в своем полуподвале и вылезать разве что по еду и ради оплаты счетов, но… Но это было бы совершенно неправильно, настолько нерационально, что почти чужой смех опалил бы остатки гордости и самолюбия, пробрался бы в нутро и вывернул наизнанку.
Все точно было бы так, — хмыкает он сам себе, вцепляется в столешницу, будто она — единственное спасение до его падения в пропасть, которая немыслимым образом разверзлась вместо пола с белой плиткой.
В молле не такой ад, как на улице, здесь всего-то семьдесят градусов против июньской жары, из-за которой асфальт заходится вязкими смоляными слезами. Саймон заставил себя приобрести обжигающе-горячий кофе, и тот оказался невероятно вкусным, хотя он и этого не заслуживает. Ни вкуса, ни тепла, ни всего остального, чего теперь лишен…
— Привет?
Сквозь пелену хора голосов и громких нот пробирается одно хрупкое слово не менее хрупкого мальчика. Саймон часто моргает и оглядывается по сторонам: ребенок правда обращается к нему?
Две женщины за соседним столом все еще обсуждают какое-то платье, мужчина слишком занят своим планшетом, чтобы утихомирить плачущего младенца в коляске, официантка трещит с кем-то по телефону.
Мальчик склоняет голову набок, мягко улыбается, скрежещет ножками стула по полу, от чего у Саймона по спине пробегает табун мурашек особо крупных размеров, и усаживается напротив. Настырный ребенок растягивает губы в улыбке, полностью копирует его позу и шумно выдыхает — пламя на свечах кексов колеблется от порыва, злобно кусает голографический парафин.
— А почему их два?
Мальчишку совершенно не напрягает его безмолвие. В карих глазах плещется любопытство. Мальчишке не больше десяти: худощавый, темноволосый ребенок в пестрой полосатой футболке и джинсах, который почему-то обратил на него внимание при том, что Саймон пытался скрыться от людей в дальнем уголке.
— Ты вообще в порядке? — как бы между прочим спрашивает мальчишка, снимает с плеч рюкзак, достает оттуда пенал и скетчбук и снова смотрит на него в упор.
Саймон хмурится, складывает руки в замок и с новой силой принимается обдирать заусенец на большом пальце.
И всем вокруг глубоко плевать, что ребенок подсел к какому-то странному мужчине и теперь занимается своими непонятными детскими делами. Людям в большинстве на все плевать, Саймон устал в этом убеждаться — даже когда почти чужая кровь текла по его ладоням, а он расписывался в своей некомпетентности действовать в стрессовых ситуациях, прохожим привычно не хватало времени вызвать неотложку, так они были заняты.
— Ты потерялся? — говорит он и удивляется собственному голосу: настолько тот хриплый и тихий, будто и на пару слов не хватит сил.
Ребенок фыркает, трет нос и закладывает за ухо оранжевый карандаш — Саймону казалось, такие штуки закончились еще лет двадцать назад, по крайней мере, пару обломков он успел подержать в руках. Да и стены изрисовать вместе с братом под крики мамы, если уж совсем честно.
— Скорее убежал, — мальчишка улыбается ярко, тепло от этого проявления чувств не может даже его оставить в стороне. — Знаешь, как скучно лазить по магазинам с одеждой? — мальчик шумно выдыхает и неодобрительно качает головой.
— Думаешь, со мной будет веселее? — интересуется он и слегка подается вперед, чтобы увидеть рисунок мальчишки, который тот старательно прячет.
— Эй! — возмущенно выдает ребенок и даже поднимает переплетную крышку.
Саймон с удивлением отмечает, что неловкая улыбка все-таки тянет его губы, и от этого становится как-то не по себе. От этого хочется стать более незаметным, впиться в свои волосы, а еще лучше — схватить вещи и позорно сбежать отсюда, подальше от проклятого магазина игрушек, и безвылазно торчать в своем подвальчике, выключить телефон, ноут, планшет, часы и вообще все, что только можно отсоединить от сети. Хочется как никогда в жизни поменяться местами с…
— У тебя температура, да? — сочувственно тянет мальчишка, забавно подпирает подбородок кулачком и хмурит брови.
— С чего ты взял? — Саймон снова отвечает вопросом на вопрос: мальчишка почему-то не бросает попыток его расшевелить, когда любой взрослый уже давно махнул бы рукой и оставил в покое.
— Ну, папа говорит, что люди просто так не зависают в своих мыслях, — мальчишка снова улыбается, и от этого сердце как-то некрасиво ударяется о ребра. — А ты часто где-то теряешься.
— Часто?..
На баннере под потолком появляется голографическая надпись в красной рамке: «Потерялся ребенок, Коннор Андерсон, нашедшему просьба обратиться к администратору на первом этаже». Фотография его собеседника маячит справа от слов.
— Ты бываешь здесь по воскресеньям, — Коннор не отрывается от рисунка, — приходишь каждый раз в теплом свитере, заказываешь кофе и сидишь пару часов за этим столиком, — мальчик от усердия закусывает язык, но все также прикрывает рисунок ладонью. — А еще дергаешься, когда к тебе обращаются официанты.
Кто бы мог подумать: он стал интересен кому-то вне привычного круга общения. Чудеса да и только. Саймон уже хочет сказать, что мама или папа устали гоняться за мальчишкой, но Коннор снова наклоняет голову влево, и он наконец замечает то, что так долго игнорировал вместе с надоедливым комом у горла: на правом виске Коннора горит круглый светодиод.
Нет, андроиды уже давно влились в повседневную жизнь, стали неотъемлемой частью нового мира, несмотря на противников прогресса и прочих поборников морали, которые считали человека венцом творения. Да и те, кто обладал достаточным капиталом для приобретения персональных помощников, уже давно обзавелись новинками. Вот только… Саймон похрустел костяшками пальцев: маскировка дрожи вряд ли удалась на славу. Да, он имел дело с настройкой интерфейса ИИ, знал об опционности, поведенческих характеристиках, хэппи-кейсах и прочих конфигурационных тонкостях в зависимости от модели андроида. Только этот мальчик казался по-настоящему живым.
—…все равно понять не могу: почему два кекса со свечами? Не похоже, что ты кого-то ждешь, — Коннор растирает пальцем деталь рисунка, чешет нос и смотрит на него внимательными глазами. — Что не так?
Нечто мелодичное и ненавязчивое играет в дронах-колонках, шум вокруг больше не давит на плечи неподъемным грузом. Саймон трет висок, облизывает покрытые корочкой губы. Объявление на баннере сменяется видео с камер внутреннего наблюдения: кто-то из родственников Коннора не оставляет надежд.
И Саймон не знает, что сказать — ага, в обычное время слова так и рвались наружу беспрерывным потоком. Любопытство грызет горло сильнее и больнее, чем ангина. Молл «Иерихон» всегда был территорией людей, со времен, когда Киберлайф пошла в наступление со своими незаменимыми усовершенствованными помощниками. Молл — одно из десятка мест в городе, где люди котировались выше, чем андроиды, потому расспрашивать мальчишку о модели Саймону кажется ужасно грубым, хотя и чертовски важным.
Он ловит себя на мысли, что стесняется невзначай задеть машину, человекоподобное нечто, способное действовать только по запрограммированным схемам поведения, и закусывает губу. Ну, приехали.
Коннор хмурится, следит за его взглядом и быстро приглаживает волосы у виска, но Саймону прекрасно видно, как диод моргает алым.
— Коннор!
Статный седой мужчина в белой футболке с логотипом группы FFDP громко зовет мальчишку, и Коннор весь сжимается, втягивает голову в плечи, как вел бы себя напортачивший малыш.