Трое мужиков сидели за установленным посредине комнаты столом, на котором дымилось в огромной почерневшей сковородке жаренное с луком мясо. Нарезанный толстыми ломтями хлеб лежал на обрывке газеты. Рядом стояла банка с огурцами и две бутылки водки. Другой картины он здесь увидеть и не надеялся. Даже время рассчитал так, чтобы застать мужиков в самом начале пьянки. Они еще могли самостоятельно передвигаться, но уже плохо соображали.
– Салам аллейкум! – поприветствовал он с порога, изобразив на лице радость. Впрочем, он действительно обрадовался. Ситуация складывалась в его пользу. Пока никаких неожиданностей, как это обычно бывает.
– О! – захмелевшим голосом протянул самый крупный и авторитетный среди шабашников Мукин. – Дельшот! Как раз к столу! Присаживайся. – Он толкнул в бок сидевшего рядом паренька в майке.
Тот соскочил с места, бросился в угол и притащил оттуда табурет.
– Э-э, спасибо. – Анди прижал руку к груди и сделал лицо виноватым. – Не могу. Мне помощь ваша нужна. За десять минут работы хорошие деньги плачу!
– Давай утром?! – окинув тоскливым взглядом стол, предложил Мукин. – А сейчас, – он развел руками, – сам видишь!
– Да вы не поняли! – Анди подошел ближе. – Здесь недалеко, на дороге, с одной машины на другую надо трансформатор перегрузить.
– У-у, – протянул Ганя, самый старший по возрасту, щуплый мужичок с отвисшим, как у индюка, носом. – Втроем тяжело!
– Нет. – Анди заволновался. – Сварочный он.
– А, – протянул Мукин. – Так бы сразу и сказал. Только зачем? – Он тянул время, чтобы выпить. Ему страшно не хотелось уходить от стола. Но и отказать чеченцу, который уже договорился с ним о следующей шабашке, не мог.
– Говорю же, везли на одной машине, сломалась.
– Айда, мужики! – махнул рукой Мукин, решительно поднимаясь из-за стола. – Быстренько поможем и обратно. Ты довезешь?
– Конечно. – Анди часто закивал. – У меня и водка в машине есть. У брата сын родился. Заодно отметим.
– Ну, поздравляю с племянником. – Мукин расплылся в улыбке и протянул пятерню.
Когда все уселись в «УАЗ», Анди завел двигатель, сдал назад, выехал на проселок.
– Десять минут туда, десять обратно, через полчаса будете дома, – успокоил он мужиков, ловко управляя машиной левой рукой, правой залез в бардачок и достал оттуда обернутую в полотенце бутылку. – Держи! Там еще лук, хлеб, мясо есть.
– Давай сначала дело сделаем, а потом уже бабахнем. – Мукин поставил бутылку между ног на сиденье.
– Хорошо, – пожал плечами Анди. Он знал, как выкрутится из положения. Сейчас проедет за село и сделает лицо удивленным. Скажет, что машина уехала. Наверняка водитель смог починить, пока он ездил за строителями. Съедут с шоссе, устроятся на капоте и отметят «рождение племянника». В бутылке лошадиная доза транквилизатора, который в сочетании с алкоголем намертво отключает человека. Втащить этих работяг обратно в машину – дело пяти минут.
– Идет! – Шаман тронул Дрона за локоть. Василий оттолкнулся от раскаленного капота «БМВ» и развернулся в сторону проходной госпиталя.
Вахид Джабраилов шел один.
– Почему без Стропы? – Лицо Шамана вытянулось от удивления.
– Время сколько? – Дрон с шумом перевел дыхание, поморщился и сам же ответил на свой вопрос: – Десяти нет. Еще обход не закончился. Кто его выписывать будет?
Подошел Вахид и подтвердил его предположение:
– Рано приехали. – Чеченец виновато развел руками. Его сросшиеся на переносице брови поползли выше, на середину разделенного пополам глубокой складкой лба. Он виновато посмотрел сначала на Василия, потом на Шамиля и почесал массивный, квадратный подбородок: – Извини, Вася. После двенадцати надо.
– Удружили, черти нерусские. – Дрон с головы до ног окинул осуждающим взглядом сначала Джина, потом Шамана.
Сегодня Вахид Джабраилов и Шамиль Батаев ни свет ни заря заявились к нему домой и с порога, не дав Василию прийти в себя, объявили, что нужно ехать забирать из госпиталя Стропу. Лече Истрапилов из последней командировки на Кавказ вернулся с двумя ранениями. На днях намечался очередной выезд. Куда, пока было неизвестно, но из-за этого в городе даже прервали занятия по оперативному мастерству. Можно сказать, небольшие учения с ФСБ, где смежники играли роль террористов.
Чеченцы попали в группу в разное время из милиции. После того как их отобрали по морально-деловым, физическим и психологическим качествам, перебрав не одну сотню кандидатов, ГРУ спланировало и провело операции, итогом которых у них на родине стало появившееся мнение, будто все трое либо предатели, либо похищены и убиты боевиками. Вахид Джабраилов по прозвищу Джин пришел капитаном, уже здесь стал майором. Неразговорчивый и рассудительный, он был самым старшим среди земляков. Шамиль Батаев чуть ниже его ростом и моложе. Короткая стрижка, дугообразные брови и слегка вытянутое лицо. В группе за ним закрепился позывной Шаман. Среднего роста, худощавый, с волнистой шевелюрой и орлиным носом, Истрапилов Лече заменил погибшего полтора года назад брата Шамана, Ису. Тот, вместе с отцом, был убит в Грозном. Чеченцы в группе Филиппова участвовали во всех операциях, как на территории России, так и за рубежом. Они легко входили в доверие к боевикам, могли выдавать себя за представителей этнической преступной группы. Безукоризненное знание языка, менталитета, традиций горских народов делало их во многих операциях незаменимыми. Одновременно им приходилось учиться. Первичный курс подготовки для офицеров, пришедших из войск, длился не менее года. Это с учетом того, что для этой работы людей искали во всех Вооруженных силах. Они должны были соответствовать жестким стандартам. Быть как минимум кандидатом в мастера по военно-прикладным видам спорта, иметь отменную память, крепкое здоровье, знать пару языков стран вероятного противника, хорошо ориентироваться в любой обстановке, уметь быстро принимать решения, обладать актерскими способностями. Всего и не перечесть. Из нескольких тысяч отбиралась сотня, которая таяла по мере собеседований, комиссий, тестирования и других испытаний. На начальном этапе кандидаты попадали в различного рода экстремальные ситуации, сами не подозревая, что участвуют в жестком отборе. Лишь оказавшись в десятке лучших, узнавали, участниками какой игры стали. После этого их, под разными предлогами, собирали в одном из учебных центров Генерального штаба и спрашивали, желают ли они только лишь попытаться сдать экзамены для прохождения обучения по специальной программе. Как правило, из этой группы две трети все равно возвращались обратно в свои округа. Можно только представить, каких усилий стоило чеченцам держаться на одном уровне со своими новыми коллегами. Большую роль в этом играли кавказская гордость и самолюбие.
Дрон некоторое время молчал. Джин отвел взгляд в сторону. Ему было неловко, что испортил редкий выходной, рано поднял товарища и вынудил ехать через весь город. Своих машин у чеченцев пока не было. Жили они в районе, где Василий получил квартиру. Поэтому ему частенько приходилось выручать их «колесами». Но Джин волновался не только из-за того, что создал проблемы Дрону. Он знал: теперь Василий обязательно по этому поводу выскажется. А это самое неприятное. Он никогда не лез за словом в карман и всегда находил точное и тонкое определение тем или иным поступкам своих товарищей. От его афоризмов надолго портилось настроение и пропадал аппетит.
– Ну, что ты, паскудник, теперь скажешь? – наконец выдавил из себя Дрон. – Решил поссорить меня с Ольгой? Все никак не успокоитесь, что такую жену отхватил? Завидуете?
– Как это? – еще не заподозрив подвоха, насторожился Джин.
– Просто. – Василий сплюнул. – Я обещал ее сегодня на работу отвезти. Теперь она шлепает своим ходом по жаре. Наверняка меня на чем свет стоит ругает. И это в какой раз?
– Третий, – на секунду задумавшись, ответил за Джина Шаман. – Зимой родственника встречали, потом…
– Короче, ждите. – Он хлопнул Джина по плечу. – Я через два часа подъеду. Как раз Стропа оформится. Здесь за перекрестком кафе. Можете посидеть там.
С этими словами он забрался за руль и закрыл за собой дверцу. По поводу Ольги он приврал. Ей не надо было сегодня на работу. Она взяла выходной за дежурство и собиралась сходить в парикмахерскую. Дрон, пока был занят работой, не задумывался, где находится и что делает вторая половина. Однако, едва появлялось свободное время, он начинал ревновать, хотя поводов она не давала. Сероглазая шатенка разрушила его представление о том, что красивая внешность характерна для глупых женщин. Ольга работала врачом, была прекрасной хозяйкой и собеседницей. Как и Василий, в карман за словом не лезла. Иногда ее ответы на некоторые вопросы ставили в тупик даже его.