По инженерное оборудование позиций только полдела. Надо было с толком использовать предоставленное нам время и на отработку тактических приемов по организации огневого взаимодействия орудий, взводов и батарей в ближнем противотанковом бою. Особое внимание уделялось орудийному расчету. Ведь живучесть противотанковой пушки на поле боя зависит от уровня огневой подготовки расчета, от его умения быстро сменить позицию и открыть меткий огонь с нового места. А это требовало ловкости, сноровки, сообразительности, ежедневных тренировок, затрат немалых физических сил. Офицеры, командиры орудий и наводчики, используя отрытые на занятиях по инженерному делу окопы, обучали основной и дублирующий состав расчетов наводке орудия в цель с использованием точки наводки и без нее. Много тренировались и в приемах стрельбы прямой наводкой по движущимся целям — сновавшим по шоссе легковым автомобилям и грузовикам. Затем с помощью тягачей и вручную расчет при огневой поддержке соседнего орудия перекатывал пушку на запасную позицию и опять, уже в новых условиях местности, отрабатывал те же задачи. И так — по нескольку раз в день.
Огневое мастерство расчетов росло та глазах. В начале апреля мы уже были уверены в том, что у каждого орудия находится хорошо обученный, крепко спаянный коллектив красноармейцев и младших командиров. Кстати, многие бывшие новички, проявившие себя в боях, стали наводчиками и замнаводчиками, получили звание ефрейтора.
Львиную долю времени занимала подготовка к форсированию реки Одер. К концу марта специально отобранные плотники связали двадцать пять огромных плотов. Каждый из них был рассчитан на перевозку пушки или грузового автомобиля с орудийным расчетом и боеприпасами. Все занятия дивизиона теперь проходили на берегу большого озера Нордхаузер-зее, в нескольких километрах от лагеря. Соблюдая необходимые меры предосторожности, орудийные расчеты поочередно погружались на плоты и заплывали в глубь озера вместе с пушками и автомашинами. Казалось, все шло отлично. Оставалось еще немного потренироваться, отработать как следует десантирование и открытие огня с ходу, на плаву, и — подготовка дивизиона к предстоящему форсированию Одера будет завершена.
Организовали пробное учение. Отделение старшего сержанта Сергея Барышева с пушкой и боеприпасами на плоту первым оттолкнулось от берега и начало дружно грести специально изготовленными веслами. И вдруг плот, задирая нос, стал опрокидываться назад. Барышев дал команду, и бойцы перебежали вперед, пытаясь восстановить равновесие. Но этого сделать не удалось. Пушка, порвав крепление, пошла ко дну. Плот перевернулся, и весь орудийный расчет оказался в воде.
К счастью, люди благополучно выбрались на берег. Затем вытащили и пушку. Но происшествие насторожило всех нас и присутствовавшего на занятиях командира дивизии полковника В. М. Асафова. В чем же дело? Ведь днем раньше тот же расчет на том же самом плоту дважды пересекал озеро. А сегодня такой казус. Видимо, плоты за неделю так намокли, что их плавучесть значительно понизилась. Это заставило нас заново определить места установки пушки или автомобиля, ящиков со снарядами, размещение орудийных номеров, конструкцию креплений. Пришлось вытаскивать плоты на берег, наращивать бока дополнительными бревнами, а для придания большей устойчивости на плаву под каждым углом закреплять пустую трофейную бочку из-под бензина, по-новому крепить пушку и автомобиль.
Повторные тренировки дали вполне удовлетворительные результаты. Этим успешно был решен и вопрос надежной устойчивости плотов во время ведения огня из орудий, чтобы еще с воды поддержать атаку вражеского берега нашей пехотой.
Но бедам нашим, к сожалению, не суждено было на этом закончиться. Через два дня произошел случай, заставивший опять производить дополнительные работы со злополучными плотами. Все началось с того, что ефрейтор Егор Травкин решил почистить свой автомат. Вынув диск и надеясь, что в канале ствола нет ни одного патрона, он отвел оружие в сторону от людей и, нацелившись в железную бочку, спустил курок. К его изумлению, раздался выстрел. Бочка, находившаяся возле сарая, подскочила вверх, а затем с воем упала на землю и покатилась.
Оказавшийся поблизости командир орудия, он же и парторг батареи, старший сержант Федор Шестаков всполошился: а что будет, если при форсировании реки вражеская пуля или осколок снаряда попадут в бочку под плотом? Скопившиеся бензиновые пары при взрыве могут опрокинуть его вместе с орудием и людьми.
О подозрениях доложили мне. Я приказал проделать опыт на двух плотах: на одном из них пробки были вынуты из бочек, на другом — плотно завинчены. И тем не менее оба они, нагруженные кирпичом, были опрокинуты взрывом. Пришлось снимать бочки и промывать их. Бочки крепились к плотам с помощью проволоки, которую приходилось доставать с большим трудом. Это отняло немало времени. А ефрейтору Травкину вместо наказания объявили благодарность: как-никак предупредил возможную беду.