Но какой контраст ждал ее тут! Ей почти не верилось, что ее муж только что проскакал мимо с воинственным кличем. Пограничный луг замыкался мягкой линией грациозных ив, в которых скрылись фигуры всадников, точно на веки. Ничто не нарушало мирной красоты расстилавшейся перед нею картины. На одну секунду мир и спокойствие окружающего отразились и на ней, но затем она вспомнила, что нельзя терять ни минуты, если она хочет приготовить сарай для обороны. Она подбежала к двери сарая и приотворила ее. Легкий женский крик пополам со смехом донесся из сарая, вместе с шелестом платья, и в тот самый момент, как она распахнула дверь сарая, легкая фигура выпрыгнула в окно. В полутемном сарае она увидела школьного учителя, Джона Форда. Он был один.
Ощущение стыда и смущения, окрасив румянцем щеки Форда, сменилось испугом, когда он увидел окровавленное лицо и растрепанные волосы м-с Мак-Кинстри. Она заметила это. В ее глазах это было лишним доказательством его вины. Не говоря ни слова, она заперла за собой тяжелую дверь и без посторонней помощи укрепила ее громадным болтом. После того повернулась к нему, обтирая пыль с лица и рук.
— С вами была здесь Кресси? — спросила она.
Он колебался, все еще с удивлением глядя на нее.
— Не лгите.
Он встрепенулся.
— Я и не собирался лгать, — с негодованием ответил он… — Она была…
— Я не спрашиваю, как далеко вы зашли, — продолжала она, указывая на соломенную шляпку Кресси, несколько книг и букет из диких цветов, валявшийся на сене, — и знать этого не хочу. Через пять минут или отец ее будет здесь или же псы, Гаррисоны, которые продали нас, явятся с целым полчищем отбирать землю. Если это, — она указала с презрением на книги и цветы, — значит, что вы присоединяетесь к нам и готовы разделить с нами долю горькую или сладкую, то приподнимите это сено и выньте из-под него ружье, чтобы защищать нас. Если у вас что другое на уме, то спрячьтесь в это сено сами и ждите, пока придет Гирам и выберет минуту заняться вами.
— А если я не хочу ни того ни другого? — надменно спросил он.
Она поглядела на него с невыразимым презрением.
— Вон окно; вылезайте в него, пока есть время, и я еще не заперла его. Если увидите Гирама, то скажите ему, что оставили старуху защищать сарай, где вы прятались с его дочерью.
Прежде нежели он успел ответить, донесся отдаленный выстрел, вслед за которым тотчас же последовал другой. С жестом досады он пошел к окну, оглянулся и поглядел на старуху, запер окно и вернулся назад.
— Где ружье? — спросил он почти грубо.
— Я так и думала, что вы не убежите, — отвечала она, разгребая сено, под которым открылся длинный ящик, покрытый просмоленной парусиной. В ящике оказался порох, пули и два ружья. Он взял одно.
— Полагаю, что могу узнать за что я буду драться? — сухо спросил он.
— Вы можете ответить: «за Кресси», если они, — указывая в сторону, откуда раздались выстрелы, — спросят вас, — отвечала она так же сдержанно. — А теперь станьте вон там и ждите, что будет дальше.
Он быстро забрался на указанное место, довольный, что избавляется от общества женщины, которую в эту минуту почти ненавидел. В своей безрассудной страсти к Кресси, он постоянно избегал мысли об ее родственниках; мать напомнила ему о них, и так живо, что сама страсть к Кресси почти прошла в нем; в эту минуту он был занят только дурацким, досадным и безусловно безнадежным положением, в какое попал. Горечь этой мысли и соображения о личной опасности до того поглощали его, что он надеялся на шальную пулю в этой путанице, которая бы выручила его и освободила от ответственности. Запертый в сарае с остервенелой старой бабой для беззаконной обороны сомнительных прав, с сознанием, что такая же сомнительная страсть вовлекла его в это и что ей это известно… да! Из такого положения могла его выручить только смерть! Если бы нужна была еще лишняя боль к его терзаниям, то только горькое убеждение, что Кресси не оценит его жертвы, и что, может быть, в эту самую минуту она хладнокровно радуется тому, что сама так дешево отделалась.
Вдруг он услышал выстрел и лошадиный топот. В щели сарая Форд мог видеть всю долину, расстилавшуюся перед сараем, и линию из. В то время как он глядел в щель, пять человек поспешно выскочили с левой стороны и побежали к сараю. Мак-Кинстри с своими сторонниками одновременно появились справа и поскакали им наперерез. Но всадники не успели проскакать расстояния, отделявшего их от сарая, и подоспели уже тогда, когда Гаррисоновская партия остановилась перед запертой и забаррикадированной дверью сарая.