Екклесиаст стоит в середине Писаний. Он уже чувствует тоску и ненасытимость ветхими благами, но ещё нет Евангелия, и он неизбежно тоскует. Тоскливая книга, книга печали, книга, которая по духу может быть сравнена с пессимистическими книгами языческих мудрецов, которые писали, скажем, в Индии, или в Китае, или в Египте, или в Вавилоне. В мировой литературе есть памятники того, что люди тосковали, печалились, собеседовали сами с собою, искали смысла и не находили его. На них во многом похожи размышления и Екклесиаста, или Проповедника, с той разницей, что он Бога всё-таки знает, он о Нём вспоминает если не постоянно, то часто. Когда становится в тупик, он вспоминает о Господе, говорит, например: «Бога бойся, и заповеди Его храни», — или: «Я знаю, что будет суд для правых и неправых, что Бог всё вернёт на суд в своё время». Хотя Соломон часто на страницах этого произведения позволяет себе выражать сомнения.
Мы будем много говорить об этой книге, для того чтобы она стала «нашей» книгой. Чтобы мы знали, что к сомневающемуся человеку нужно снисхождение, потому что нам иногда кажется, что раз истина прозвучала, значит все должны в неё уверовать сразу. А нет! Книга Екклесиаста учит нас такой верной и важной вещи: сомневающийся имеет право на сомнения, с сомневающимся нужно иметь определённый такт, терпение к нему, потому что в Библии есть даже целая книга сомневающегося человека.
Начинается эта книга именованием Екклесиаста в третьем лице — некто. Слово Екклесиаста, сына Давидова, царя Иерусалима. Сын Давидов и царь Иерусалима — это, без сомнения, Соломон. Дальнейшие слова уже вошли в пословицу: «Суета сует, — сказал Екклесиаст, — суета сует и всё суета». Библейские толкователи, знатоки языков говорят, что слово «суета» (в еврейском произношении «гэвэл») — это одно из обозначений скоротечности, мимолётности, непостоянства. В точном значении слово «суета», или «гэвэл», означает «пар». Нечто похожее на «авель». «Авель» — это дуновение лёгкого ветерка, это пар, нечто непостоянное, лёгкое, эфемерное, неземное — как бы не от мира сего. Символом разрушимости, невозвратимости, суетности жизни в Священном Писании является вода мимотекущая, то есть утекающая, не могущая вернуться (прямо в духе греческих философов, говорящих, что в одну реку дважды не войдёшь) или, например, вода, пролитая на землю. Так, одному из царей женщина, пришедшая пред его лицо, говорит: «Царь, во веки живи, ты велик и славен, а мы кто такие? Мы — вода, пролитая на землю, которую нельзя собрать». Очень красив и по-восточному образен библейский язык: вылитая на землю чаша воды — это вода, пропавшая навсегда, выпить её уже не удастся. Это символ скоротечности. Дым, рассеивающийся от ветра, пар, исчезающий поутру с восходом солнца, роса утренняя или же, скажем, тень, никогда не стоящая, но вечно бегающая, в зависимости от солнца бегущая то туда, то сюда — вот это «гэвэл», это круговращение мира, это то, что утомляет Соломона. Он устал от этого, он смотрит на это и мучается от созерцания этих вещей.
Если природа красива, то не всегда эта красота может утешить человека. Например, царь Давид восхищается природой, он в сто третьем псалме даёт нам целую молитвенную панораму творения мира, которую мы читаем или поём в начале вечерней или всенощного бдения. Но Соломона это не радует. Он перечисляет: все реки текут в море, но море не переполняется, ветер идёт на север, возвращается к югу и дует обратно, и это постоянство мира — оно его, знаете ли, утомляет.
Ключом ко всей книге, красной нитью этого священного текста являются слова «под солнцем». Уже в первой главе Соломон повторяет их несколько раз. Он говорит: «Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?». И дальше, буквально через несколько стихов: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». И дальше, через полстраницы: «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, всё — суета и томление духа; кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать». Под солнцем... под солнцем...
Если вы будете дальше читать Книгу Екклесиаста (а я надеюсь, что вы будете её читать), то заметите, что это выражение повторяется очень часто, и это ключ к пониманию книги. Ключ в том смысле, что Соломон обозревает весь окружающий мир, как бы на крыльях ума облетает вселенную. У человека есть такая возможность — облететь на крыльях ума весь видимый мир, как говорил Григорий Богослов. Он тоже испытывал мир, у него в стихотворениях есть такая мысль: «Всё обошёл я на крыльях ума моего: вник в жизнь старика и в жизнь младенца, посмотрел, чем отличаются люди от животных, посмотрел на богатых, на бедных, на тех, кого пронзила стрела в бою, кто утонул в море, когда плыл за прибылью — во всё пытался вникнуть я». У человека есть такая возможность — у него есть ум. Благодаря этому он может обтекать всё, что творится под солнцем. Но не далее того. Небеса закрыты для человека, если Бог их не откроет.