Я позволю себе процитировать одну совершенно светскую песню одного совершенно светского человека (не называя фамилий и имён), которая, тем не менее, подходит в качестве примера. «Расставание — маленькая смерть» — поётся в этой совершенно светской песне совершенно светского человека. Он говорит: «Как же это всё мне преодолеть, расставание — маленькая смерть». Это тот редкий случай, когда, разрывая навозную кучу, можно найти жемчужное зерно. Опыт расставаний — это очень болезненный опыт каждого человека. Расставаний самых разных. Ребёнка отвели в садик, например, и не пришли за ним вовремя, всех разобрали, а он сидит там один и, размазывая кулачком по рожице слёзы, ждёт родителей, а их нет, и он в это время буквально умирает от тоски, потому что он бесполезен, не нужен, беззащитен, он потерял родителей, он потерялся. Человек уходит в армию, человек уезжает на работу — человек умирает. Любимые расстаются друг с другом в силу того, что он уезжает на заработки, чтобы собрать денег на свадьбу — что угодно — любовь умерла. Она вроде бы и есть, но вроде умерла. Люди продолжают любить друг друга, однако же, расстаются и заживо умирают, и это составляет предмет всей литературы, всех разговоров, всех песен, собственно, всего того, ради чего живёт человек. Опыт расставания есть и в религиозной жизни — когда покидает человека Господь. Как раз об этом мы читали и об этом продолжим.
«Отперла я возлюбленному моему, а возлюбленный мой повернулся и ушёл. Души во мне не стало, когда он говорил; я искала его и не находила его; звала его, и он не отзывался мне». Душа, как женщина, ищет возлюбленного. Мария Магдалина, о которой мы уже говорили, в этом смысле похожа на каждую душу человеческую — где она, заплаканная, говорит: «Взяли Господа моего, и не знаю, куда положили Его». И даже уже Господь перед ней, а она из-за слёз всё равно Его не видит — настолько поглощена своим горем, что нужно позвать её по имени — «Мария!» — тогда она озирается (см. Ин. 20). Но здесь другая драматургия — душа ищет возлюбленного, он ушёл, души в ней не стало, она бежит за ним, она ищет его. И вот, дальше: «Встретили меня стражи, обходящие город, избили меня, изранили меня; сняли с меня покрывало стерегущие стены».
Есть некие стражи, оказывается, обходящие город, которые наблюдают за порядком и для которых твои любовные томления и твои крики, рождённые раненым сердцем, являются нарушением закона. Стражами могут быть — мало ли кто. Стражами могут быть люди, не знающие, что такое любовь, для которых любовь — это всего лишь сантименты: «Да ладно, успокойся, женись на ком хочешь — стерпится-слюбится». Это в бытовом понимании. Стражами могут быть бесы, которые мешают человеку искать Бога, которые в ответ на крик умножают удары. Ты пытаешься больше молиться — они пытаются сильней закрыть тебе рот.
В Евангелии есть такой интересный случай, когда сами апостолы были стражами, мешающими людям молиться Христу. Описывается некий слепец, который сидел у ворот Иерихона и кричал: «Иисус, Сын Давидов, помилуй меня», — а ему закрывали рот окружающие люди (см. Л к. 18, 35-39). (Апостолы нередко тоже говорили: «Скажи им, пусть замолчат», — потому что крики этих просителей вокруг Господа Иисуса Христа утомляли и раздражали их.) А слепец, чем больше ему запрещали, тем больше кричал. То есть — человеку часто мешают молиться, человеку часто мешают искать. Ищущий Бога человек — это очень тревожное, неспокойное существо, он вокруг себя возмущает среду и мешает всем жить. Надо признать это, надо понять эту сложную вещь: ему мешают, а он кричит, его могут даже побить за то, что он всем мешает. Нужно знать, что если ты хочешь найти Бога, то тебя не раз побьют — так или иначе, но пострадать тебе придётся. Но душа — она на-стырна, поэтому она не перестаёт искать, она обращается к подобным душам, говорит: «Заклинаю вас, дщери Иерусалимские: если вы встретите возлюбленного моего, что скажете вы ему? что я изнемогаю от любви».
А дальше и её уже спрашивают эти «дщери Иерусалимские»: «А что такого ты нашла в этом своём возлюбленном?». Очень интересный, кстати, вопрос. Часто спрашивают: «Что тебе в Этом Боге? Что ты в Нём нашёл такого? Ты Его видел?», — или: «Что тебе Христос?». Мало ли, в кого можно влюбиться, кроме Христа, и чей плакат можно на стенку повесить. Есть рок-музыканты... да кто хочешь есть, в конце концов — и религиозные лидеры, и философы, и писатели, и поэты, и артисты, и киноактёры... Есть Арнольд Шварценегер и Джеки Чан, в конце концов, что тебе, не можешь их любить, что ли? Что тебе в Нём? Это очень острый вопрос. Не то что острый — на него нет ответа, понимаете? Потому что — «...Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймёт ли он, чем ты живёшь? Мысль изреченная есть ложь» (Ф. Тютчев). «Чем твой возлюбленный лучше других возлюбленных, прекраснейшая из женщин? Чем он лучше других, что ты так заклинаешь нас?» — спрашивают тебя. А как объяснить, что Христос лучше всех? Что Он красивее всех, что Он умнее всех, что Он добрее всех, что Он богаче всех? В конце концов, ведь не за это же мы любим Иисуса Христа. Нельзя любить Иисуса Христа как спонсора, как доктора, который вылечит, подарит что-нибудь... Его нужно любить по-другому. У Него нужно выпросить любовь к Нему: «Научи меня любить Тебя». От любви ко Христу зависит исполнение заповедей. Сам Господь говорит: «Любящий Меня соблюдает слова Мои, а не любящий не исполняет» (см. Ин. 14, 23, 24). Когда я грешу, я доказываю тем самым, что я не люблю Христа, не помню о Нём и не знаю, что Он сказал. Когда я исполняю заповеди, я доказываю этим, что люблю Христа, или, по крайней мере, стремлюсь полюбить Его так, как нужно. Повторяю, что любить Христа нужно не как спонсора и не как доктора, не как кинозвезду, не как великого героя, а как Бога Живого, отдавшего Себя за меня. Но объяснить это очень трудно.