– С самой ужасной прической на свете! – выдавила я, и в классе послышались смешки. – Этот куриный хохолок просто ужасен!
Ты тогда впервые засмеялся над моими словами, и именно тогда началась наша дружба.
Со слова «спорим».
Запятая 3
Мои проигрыш понес за собой достаточно неожиданные последствия. Помимо того, что мы с тобой начали хорошо и часто общаться, так еще и…
– Чего?
– Герьяна! – воскликнула Уля, показывая мне фотографии, где мы с тобой сидим на парте и что-то обсуждаем. – Ну, понимаешь: Герман +Арьяна!
– Фу! – прошипела я, глотая ком, что встал в моем горле.
Как по мне, сводить нас как пару было само глупое из того, что можно было делать. Почти каждый наш диалог превращался в ссору, где один осуждал другого, где мы презирали и плевали в лицо друг другу. Ну и, да, конечно, куда без с нашего заветного слова «а спорим».
– Ты вообще видишь, как вы мило вместе смотритесь? – Уля показала мне следующую фотку, а рядом сидящая Мила запищала.
– Как прелестная парочка!
Так, эти две барышни совсем недавно были готовы драться за тебя, прогрызая друг другу глотки, а теперь так спокойно избавлялись от фантазии о будущем, сводя меня с тобой.
– Фу! – повторила я, только уже показательно скорчив лицо. – Прекратите! Мы не пара!
Две мои подружки переглянулись меж собой. Миленькая блондиночка подмигнула Миле, и они обратились ко мне.
– Куда ты идешь после школы?
Вопросы звучал просто, но был настолько провокационным, насколько только это было возможно. Я-то прекрасно знала, куда я пойду, как только завершится математика.
– Бесите, – выдавила я из себя, и уткнулась в тетрадь.
– К Герману! – протянула Уля и развернулась к доске.
– Да ладно тебе! – шепотом сказала моя дражайшая умненькая подружка. – Что такого в том, что вас считают парой?
– Например, то, что мы не пара!
Но, знаешь ли, казалось, что проще доказать им, что земля плоская, чем убедить в том, что мы не встречаемся.
Особенно, учитывая то, что после школы мы шли к тебе домой.
– Спорим, – промолвил ты, когда я на всей скорости гналась по городу, сжимая джойстик в руках до такой силы, что казалось, он сейчас разломается напополам, – Что ты не успеешь сделать математику за двадцать минут?
– Ты меня недооцениваешь! – воскликнула я, сбегая от полиции.
– Ты ужасный игрок в ГТА и абсолютно безвкусная одевающаяся девушка, – выдал ты свою постоянную характеристику.
– Слышу это от самодовольного петуха, у которого рядом с дипломами о пении стоят коллекционные куклы Барби! – гордо выдала я, сумев наконец-то оторвавшись от погони. – Да!
– Ты хоть знаешь, сколько эти куклы стоят! – заявил ты обиженно. – Ты даже представить не можешь!
– Спорим, что нисколько? – выдала я, на секунду развернув голову, а потом, угнав новый автомобиль у какого-то мужика, продолжила говорить. – К вам гости редко приходят, ты сам говорил. Так что, вероятность, что кто-то невероятно сильно восхитится вашим дорогущим куклам равна нулю!
– Спорим, что найдутся ценители прекрасного?
Забрав из моих рук джойстик, ты начал гонять по городу за моего героя.
– Прекрасного то найдется, – я, пиная тебя под бок. – А куклы твои тут причем?
Мгновенье, и за мной вновь началась погоня, и, так как джойстик был в руках у этого противного гада (да, я про тебя мой отвратительный товарищ) ты сделал все, чтобы меня поймали.
– Гад! – вскрикнула я, начав бить тебя по руке своими слабенькими кулачками.
– Математика, Арьяна, – произнес ты, словно упрекая меня за то, что ты уже выполнил свою часть договора. – Тебе нужно больше учить математику, чтобы потом ты смогла…
– Поступить в университет? – устало спросила я, упав на твою кровать.
– Понравиться хоть одному парню!
Я резко развернула голову в сторону лучшего друга, самодовольного блондинчика с хохолком, и показала тебе язык и свои любимые два фака.
–тогда у тебя точно никаких шансов кому- либо понравиться! –выдала я, встав с кровати, чтобы забрать лежавший у двери портфель.
– Твоим же подругам я нравлюсь, – выдал ты, поставив на кухне чайник.
Мы всегда пили его по окончанию занятий по математике, помнишь? Из твоих дорогущих кружек, привезенных со всех мест планеты, поедая печенье, которое пекла вам ваша домработница, и сидя на барных стульях, с которых я постоянно намеревалась грохнуться вниз. Вечные твои смешки в сторону моего роста, хотя тогда я была как моя любимая подруга- полторашка, которую ты, в отличие от меня, никогда не обзывал гремлином.