— Да ладно, ну чего ты? Сам сказал — побегать придется. А раз уж на то пошло, то я бегаю быстрее тебя. — совершенно невинно выдала командиру. — Меня даже лидер догнать не смог, ну почти. Только Вайро, и то, со скованными руками и подвернутой ногой. Так что я главная ваша артиллерия по погоне. Ну, после собачек.
— А может ее и правда к дереву привязать? — серьезно спрашивает Майк, что я сразу решила заткнуться, от греха подальше. А то, ведь могут.
Выжидали мы еще часа полтора, и чуть не проморгали беглеца в сгущающийся сумерках, когда тот, в азарте побега не заметил, как лес кончился и вымахнул в чисто поле. Облава напряглась, вытянулась, и уже готовилась стартануть по следам, как следом на поле вылетела черная, здоровенная торпеда и в два рывка настигла свою добычу, снеся ту с ног одним прыжком. Грозное рычание Беса и рев боли, эхом метнулись между кронами деревьев. Гребанный «Вольник» стонет так, словно Бес ему ногу оттяпал. А что он хотел? Если падаешь и забыл подстелить себе соломку, то уж извини — долбанешься как следует. Бесстрашные отняли у собачки законную добычу, слегка покусанного острыми зубками изгоя скрутили, и Ворон повез его на полигон. Явно на допрос. А все остальные, под командованием Джойса, остаются на поле на ночь. Как рассветет, отправимся прочесывать местность передвижения лазутчика. Вдруг, он там чего-нибудь оставил, или не один был.
— Эй, Майки, ты гитару взял? Нет?
— Все мое всегда со мной! — ух ты, а я все гадала, чего это лысик из багажника доставал, когда машины уезжали на полигон.
— Слышь, заеб*лись мы сидеть тут в темноте, бл*дь. И так жутковато, сбацай нам нашу, походную.
— Я без Колина не буду, не то это, а он инструмент не взял.
— Как это, я инструмент не взял, со мной, а как же? Моя губнушечка на вес золота, я без присмотра такой раритет не оставлю, неееее.
Я слушаю, как бесстрашные переговариваются у костра, и понимаю, что я дома. Я вспомнила, как Эрик говорил, что Бесстрашие не в «Яме», а тут (невольно дотрагиваюсь до груди) и понимаю, что это правда. Мой дом рядом с этими молодыми, побитыми боями, умеющими управлять своим страхом, парнями и девчонками.
Майки перебирает струны гитары*.
Голос у него низкий, но мальчишеский еще. И приятный очень. Я просто заслушалась.
В руках автомат, потому что солдат,
Блестят ордена, потому что война,
Вернулся домой, потому что герой,
Вернулся домой живой!
Кто-то из бесстрашных подхватывает слова, кто-то подпевает, видно, они это делают не первый раз. Алекс машет рукой мне и похлопывает рядом с собой на бревно, садись, мол, с нами. Потом стал палкой выстукивать ритм, в такт гитаре, а я невольно притоптываю ножкой, уж больно цепляет.
Эта тишина и солнца свеееет
Вдруг сказали, смерти больше нееет
Просто солнца свет и ти-ши-на
Вдруг сказали — кончилась война…
И тут вступает вместе с гитарой Колин, на странном небольшом продолговатом инструменте, который он поднес к губам. Девушки из отряда начинают отщелкивать пальцами ритм, и я подключаюсь тоже. Классно-то как. Девки улыбаются, кивают, значит, я все правильно делаю.
И я чувствую, вот ТЕПЕРЬ я одна из них. Не тогда, когда прошла финальный тест, не тогда, когда объявили наши рейтинги, а сейчас, здесь, у костра, под гитару и невероятную ИХ песню, которая помогает им справится со страхом смерти, готовой их настичь в любую минуту. Это то, что помогает им объединиться, чувствовать себя единым организмом, где ясно, что потеря одного — это потеря для каждого. Идти в бой, зная, что люди вокруг тебя жизнь отдадут, чтобы ты не погиб, и ты сделаешь для них то же самое, это важно и очень ценно. И совсем не страшно.
Эта тишина и солнца свеееет
Вдруг сказали смерти больше нееет
Просто солнца свет и ти-ши-на
Вдруг сказали — кончилась война…
Колин опять играет на инструменте. Я вдыхаю чистый, ночной, лесной воздух. Блин, надо же, какая песня. Вот они — моя семья. Мы все тут родные друг другу. И мне больше не нужно никому ничего доказывать. Они принимают меня такой, какая я есть, они знают, что у меня что-то есть с лидером, но им плевать на это. Они своего лидера ни на что не променяют, верят в него до последнего, встанут на его защиту в любом случае, потому что знают, что он встанет на их защиту. Они приняли меня, потому что я боец, такой же, как они, и я отдам свою жизнь за любого из них, а они отдадут свою за меня. Черт, слезы наворачиваются. Что-то я стала раскисать последнее время часто, не к добру это. Надо бы брать себя в руки.
Я отхожу недалеко, чтобы продышаться от нахлынувших эмоций, и вдруг вижу бегемотика, чистящего оружие. Интересно, как там все устроено?
— Джойси, можно я посмотрю? — сиротливо тяну я, глядя на мужчину.
— Чего тебе с молодняком не сидится, мелкая?
— Мне интересно, как пистолет устроен. Я вот из лидерского «Орла» стреляла, а как это оружие устроено — не знаю. Мне интересно. Вдруг у меня свой будет когда-нибудь…
— Стреляла, говоришь, из лидерского? Не врешь?
— Ну, во-первых, стреляла, когда на внедорожник лидера напали изгои. И даже убила одного. Изгоя, конечно. И на тренировке по стрельбе, на маяке. Ты что не видел, что ли?
— Не видел. Я с основным составом кросс бегал. Прибегаем, а на маяке кипишь, лидер какого-то пи*дюка убивает. Это из-за тебя что ли? Хотя, если из лидерского стреляла, то точно из-за тебя…
— Обидеть хочешь, Джойси?
— А ты нарываешься, малявка? Ты не забыла с кем разговариваешь, а? — скорчил он злобную моську.
Трудно с мужиками. Всем надо доказать, что вот они какие командиры, блин. Ну ладно, хоть не прогоняет. Я смотрю, как бегемотик слажено и ловко какими-то щеточками ковыряется во внутренностях пистолета. Вот бы попробовать.
— А можно мне попробовать?
— В масле измажешься вся, помыть тут не где. Вот чего ты доеб*лась до меня, а?
— Джойси, расскажи, как ты с лидером познакомился?
— А тебе какое дело, зараза? Чего ты все выспрашиваешь, ох*ела совсем?
— Да ладно тебе ругаться, Джойс, я ж по любви спросила, не из любопытства.
— Вот некому тебя драть, пропал лидер, ты и распоясалась. — это точно…
— Джойси, у тебя навязчивая идея. Тебе трудно рассказать? Или это было что-то неприличное? — Я ловко уворачиваюсь от воспитательного подзатыльника и включаю режим «Сокровище» – ну, позязя…
— Ладно. Хоть ты и зараза, но я расскажу, так и быть. — махнул рукой бесстрашный, а я плюхнулась рядышком с ним на бревнышко. — На самом деле мы с лидером, вот прям так, чтобы, не знакомились. Чтоб прям, вот, взасос. Я знал, конечно, что он лидер, он знал, что я командир разведки, и все. И, ясный перец, я, как и все, не воспринимал его всерьез сначала. Ну, что такое, во-первых, я на шесть лет старше. Для меня он вообще сопляк был. Во-вторых, лидер из перешедших, это же хуйность полная. После того, как наши его допекали, и он одного отправил в лазарет, мы, конечно, присмирели. Дерется лидер так, будто всю жизнь жил в Бесстрашии. А серьезно я стал его принимать после одного случая.
Flashback
2 года назад.
Это был рейд, на базу изгоев. На самой окраине города. Все было ничего, разведка сообщила место расположения, мы прибыли, базу взяли, потерь нет, все путем. Идем обратно к транспорту. Тут смотрю, лидер насторожился. Кобуру расстегнул, идет медленнее, походка стала пружинистая. А мы, как раз, на открытое место выходим. И за минуту до того, как раздается взрыв, лидер орет: «Ложись!!!»
Ну, мы попадали все, х*ячит взрыв. Ползем в сторону каких-то построек, по нам автоматы пи*дячат. В засаду попали. Да не в простую, а в котел. Окружили нас со всех сторон, и сужают кольцо. А у нас техника, в машинах компы, оружия просто до х*я с собой. Если они все это возьмут, это ж пи*дец бл*дский.
Да и мы все ляжем тут ни за понюшку табаку. Было четкое ощущение, что ждали нас тут. Обвели и взяли в зажим. Лидер ругается по матушке, на чем свет стоит, а я думаю, ну и что, вот он лидер, кроме мат-перемат ничего не может. Да, вот еще челюсти сжимает, играет желваками. Тьфу, бл*дь.