Тепло продержалось недолго, погода снова хмурится. Скоро начнет накрапывать дождь. Освещенный еле-еле пробивающимися, сквозь серые тучи, лучами солнца лес вполне сошел бы за прекрасный пейзаж, если бы картинка эта не была здорово подпорчена, до мурашек по коже и срывающегося дыхания где-то бродящей хренью, способной воссоздавать в реальность наши самые страшные кошмары.
— Слышь, Крошь, я направо, ты налево. На расстоянии крика. Ок? — возвестил меня, топаюший со мной в паре Алекс, и снова стал внимательно вглядываться в ближайшие кусты.
Ходить с бесстрашным по лесу весьма интересно. Он намного словоохотливее взрослых мужчин, и щедро и со смаком комментирует все, что видит и попадается на пути. А видит он многое. Но даже моему неопытному глазу видно, что здесь явно кто-то шлялся. Свежие сломанные веточки, ямочки от грубых подошв, три окурка и малюсенькие выбоинки в земле. Вот только кто: патрульные, убийца или вечерний гость?
— Здесь слишком все истоптано. — поморщившись от необходимости осознавать очевидное, пояснил парень, не особенно аккуратно, но стратегически прикапывая свой собственный окурок в влажной земле.
— Вот еще разок-другой так прогуляемся и вообще вся наша разведка по местности накроется медным тазом. — пожаловалась я ему. Скоро будем бродить по собственным следам. Хорошо бы, чтобы зарядил сильный дождь, сравнял бы старые отметины.
— Шею только не сверни. — хмыкнул Алекс, обернувшись именно в тот момент, когда под ноги мне, словно бросилась очередная кочка, и споткнувшись о нее, я с невнятным шипением едва удержалась от того, чтобы не обняться с деревцем. — Далеко не отходи от меня. — сказал, удаляющийся в сторону разросшихся колючих кустарников парень.
— Постараюсь, конечно. — опустила взгляд на чуть заметную тропу под ногами. — Я до полянки и обратно. — предупредила напарника и стала потихоньку продвигаться до намеченной цели.
Единственное, что раз за разом выдергивало из сосредоточенного, до рези в глазах вглядывания по сторонам, это обманчивое и настолько невообразимое чувство времени, вдруг сжавшегося, от десяти секунд до растянувшегося получаса моего одинокого похода, и навязчивое ощущение чужого, прожигающего угрозой пристального взгляда. Достаточно тяжеловесного, тем только еще сильнее навевавшего опасность. Нужно быть до безрассудства слишком наивной и глупой, чтобы так неопрометчиво не понять, что мне этот взгляд не несет ничего доброго и воздушного. И это явно не животное, здесь практически их нет, а уж в близком соседстве с полигоном, ни разу не замечены.
Моя чудовищная усталость, очень удобно решила дождаться лучших времен и исчезла, вместе с стоической борьбой с порывающими закрыться тяжелыми веками, когда я почти добралась до показавшейся опушки из-за густого подлеска, как в теле ощутился резкий выплеск адреналина, до отчетливого шума крови в ушах. За мной кто-то наблюдает. Я давно уже забыла, что значит чувствовать себя в относительной безопасности во время наступившей войны, здесь, за стеной. Буквально осязаю каждой маленькой клеточкой, каждым взбудораженным нейроном, что кто-то за мной крадется. Кто это? Ой, ну вашу-то мать, что ему нужно? Отчетливая паника окутывает меня холодным полотном до покалывания в кончиках пальцев. Ноги ступают практически бесшумно, но и преследователь осторожен, не слышно ни одного потрескивания сухих веточек, коими усеяна вся земля. Стараюсь незаметно оглядеться, руки медленно поправляют на плече ремень автомата и палец ложится на курок. Черт, страшно как-то… Ощущение, как-будто на тебя охотится голодный хищник, полностью уверенный, что ты уже его пойманная добыча до такой степени, что я сама готова уже свято поверить в свою полнейшую беспомощность… И когда ему захочется познакомиться поближе? Бл*, может стоит резко дернуть в сторону к Алексу, пока меня не порываются расчленить и сожрать? Дело плохо…
В грудине бабахнуло сердце и удрало в самые пятки. Соленые дорожки пота чертили по позвоночнику, а потом меня словно толкнуло… Я знаю этот пристальный взгляд, прекрасно знаю. Это ОН! Эрик! Радость закипает внутри живота, но черт подери-и-и… почему он меня так пугает? Я оборачиваюсь… и вижу резко шарахнувшуюся за деревья высокую тень. Тяжело вздыхаю. Сбегаешь? Вот сукин ты сын… как с запозданием спохватываюсь и срываюсь с места, петляя между деревьями, то и дело перемахивая через небольшие овражки и поваленные стволы.
— Эрик! — позвала я. — Стой! Я знаю, что это ты! Эрик!!!
Чертов бронежилет не дает быстро двигаться, я дергаю застежки, скидывая его в кусты, вслушиваясь в звуки и бросаясь следом. Да чтоб ты провалился засранец… что происходит?
— Эрик! Не уходи, прошу. Не оставляй меня… Эрик!!! —, но ответом мне было полнейшая тишина.
Больше не слышно звуков движения и я не знаю в какую сторону мне бежать. Отчаяние наваливается неимоверно неподъемной могильной плитой и краска досады словно огнем облизывает лицо. Почему он сбежал… ну почему? Ноги подкашиваются, усаживаюсь на землю, размазывая по щекам горячие слезы. Не смей оставлять меня… пожалуйста. Ну за что ты так… Ребра болезненно сжимаются, горло охватывают жалкие рыдания. Ладошки в яростной обиде бьют по сырым листьям и земле. Почему…, а как-же я… ты… этого не может быть. Так нельзя… прошу тебя, нельзя… Обхватив коленки руками я просто заскулила, словно побитый щенок. Сердце рвется на клочки, чувствую, что от горечи у меня немеют сжавшиеся в кулаки пальцы. Я не могу так… не смей так поступать со мной, это… невыносимо. Душа раскололась вдрызг, остается только всхлипывать и жалобно хныкать. Боже мой… он вернулся, но почему мне было так… страшно? Ничего не объяснил, ни слова не сказал… Несколько секунд я ошарашено смотрю перед собой, в голове запульсировал непонятный ужас. Что с ним случилось, почему он скрывается от меня? Я так скучаю по тебе, Эрик… скучаю и волнуюсь. Все мысли растрепанные в лоскутки, ну как же так…
— Кроха, отзовись! Ты где? — донесся до моего слуха голос Алекса. — Ёб*нный в рот, Кроха…
— Я здесь. — с трудом подаю голос, поднимаясь с земли и двигаю на встречу бесстрашному.
От беспокойства и неизвестности кружится голова, противно дрожат коленки. Нашла свое скинутое обмундирование, ожидая приближающегося парня.
— Что случилось? Ты кричала… кого ты звала? — подхватывается парень, стараясь вытрясти из меня не только интересующую его информацию, но и разлетевшуюся вдребезги душу.
— Я… мне показалось, что… — облизываю пересохшие губы, не зная как объяснить. А вдруг, это были снова…
— Опять галлюцинации? — серьезно вопрошает он и сграбастав меня за руку, живо тянет за собой в направление полигона. — Бл*дь, да что за поеб*нь творится… я прошел по следам, на сколько смог, но они возвращаются обратно. Скорее всего это следы патруля. Что ты видела? — снова переключается парень на мои вопли.
— Кажется, опять… кошмар. — пробормотала тихо. Но, я не уверена, что это… — черт, я трясусь как заячий хвост при виде лисицы. Это глюки, точно глюки.
Нас прерывает затрещавшая у Алекса рация. Сквозь треск помех слышится голос Майка, который созывает всех, кто находится поблизости с их квадратом поиска. А мы как раз почти рядом и бегом припускаемся на зов. А прискакав по месту назначения застываем в охренении, Майк и Джейн обнаружили чей-то лагерь. Небольшая палатка, кострище и спальный мешок — вот и все прелести походной жизни, оставленные неизвестным.
— Может осталось после пойманного изгоя? — тянет Алекс, ковыряясь в палатке, но ничего интересного там не находит. — Больше никого замечено не было.
— Где ж было заметить? — скептически хмыкает Джейн, меся мыском берца золу. — До полигона около километра, палатка хорошо замаскирована.
— Да х*й его поймешь, узнаем, когда пленника допросят. — пожимает плечами лысик, привалившись в дереву. — Никаких личных вещей, ни отчетливых следов нет. Явно профессионал отсиживался. Ни мусора не оставил, ни бычков от сигарет, хотя пепел в палатке есть. Умный, сука.