— А теперь сваливай отсюда. — попросила я парня. Гиль недоуменно покосился. — Давай, давай, я под надежным присмотром. Нужно провести маленькую диверсию, и посмотреть, на сколько у ублюдков крепкие головы. —, а если их, и правда, так просто не прошибешь? Интересно, сыворотка им и кости укрепила? Ладно, сейчас проверим…
Гиль уходит, подозрительно посматривая на мою непроницаемую мурзилку, но не спорит. Знает, что надо. Это меня здесь никто не тронет, а вот его, еще за милую душу отмордуют. Так, бокальчик поближе, стаканчик тоже, ждемс… Слух улавливает топот приближающихся шагов и через мгновение, рядом со мной усаживается Райн. Вальяжно так, сановито… Не, не дотягиваешь ты ни хрена, вышлепок сывороток… Кобура закрыта, даже если успею выдрать ствол и пристрелить паскуду, оружие все равно отберут. Да еще и под замок посадят. Смотрит в упор, ухмыляется самоуверенно.
— Выпьешь со мной, малышка? — слишком саманадеянно выдает придурок.
— Твоя подбитая рожа, мне весь аппетит портит. — честно отвечаю. Ухмылка стала еще шире.
— Значит, ты дочь Сэма? Неожиданно, правда?
— Ага! — пожимаю плечиками. — А будешь ко мне до*бываться, попрошу у папочки, на день рождения твою голову. Не думаю, что он откажет мне в такой малости.
— Пользуешься своим положением? —, а голос прям ровный, не дрогнул, сука, даже.
— Ты ведь не патрульный? — киваю на отличительные нашивки, на куртке. — Командир отряда? — согласно кивает головой. Ишь ты, гордится. Нынче всякий сброд берут… — На полигоне тоже командовал, или за меня получил повышение?
— Меня твои подъ*бки не трогают, Эшка. Своё звание я заслужил…
— Эрудитскими сыворотками. — перебила я мужчину. — Спорим, я тебя отпи*дяшу. И мне для этого никаких разработок не понадобится. — весьма покривила я душой.
— Не нарывайся, маленькая. — запустил он свою шпильку. — Прекрасно знаешь, что Сэм запретил тебя трогать. Могла бы сказать спасибо, что я вытащил тебя из-под обстрела. Иначе, лежала бы там фаршем со всеми остальными дружками.
— Запретил кому? Тебе? — уточнила я, проигнорировав последнее заявление.
— Всем. — повел плечом ублюдок и растянулся в наглой улыбочке. Отлично. Значит, сейчас повеселимся, етит его налево…
— А мне, вот, он ничего не запрещал. — выдала я лучшую улыбку, на какую только была способна, и подхватив бокальчик, долбанула сволочи прямо по макушке.
«Хлобысь»! Урод скопытился, но довольно быстро стал подниматься, и даже почти не пошатываясь. Ох*еть, просто… У них и чердачки укреплены что ли… Тут же луплю еще раз… Глаза у него закатываются, ноги подкашиваются, вырубился как миленький. Мои охранники выросли с двух сторон, и тишина… Полная. Не слышно, ни шепотка, ни звона стаканов, ничего. Все «Уеб*льники» сидят и смотрят на меня со своих мест. Ну же… кто следующий? Мне срочно нужно пошалить… и привлечь папочкино внимание.
— Че вылупились, у*бки? — вещаю самым нежным голосом, вертя в руках свое оружие. — Или у вас у всех, крепкие качаны? Кому напи*дячить вне очереди? Зассали бл*ди, пра-а-ально. — церберы поглядывают недовольно, предупреждающе лязгают затворами. Мля-я, как бы не скрутили раньше времени. Пожалуй, это даже забавно.
— Вот сучка мелкая. — раздается вяканье из правого угла. О да, то, что надо.
Бокал летит в направлении голоса, мужик пригибается, и снаряд входит в стену. Выковыриваю сбежавшую душонку из пяток. Глубокий вздох, понеслось! Живо запрыгиваю на стул, потом перемахиваю за стойку. Бармен со стоном: «Опять», заваливается на пол и прикрывает голову руками. Чего это он? А, похрен…
«Больно мне!» — сказало сердце.
«Тошно мне!» — добавила душа.
«Заткнулись все!» — вмешался разум, и наступила тишина…
«Все за мной!» — сказала задница и двинулась навстречу приключениям…
Руки с неимоверной скоростью подхватывают тару, и отправляют по живым мишеням. Вопли трехэтажной матершины, звук бьющихся бутылок и прочей посуды, попавшейся мне в ладони, наполняет все помещение. Изгои пытаются подобраться к стойке, кто-то выдергивает пистолет. Аха-ха… долбо*бы.
— Огонь, бл*дь!!! — рявкаю я охране, пригибаясь.
Грохот двух калашей прорезают стены, аж стружка и щепки летят во все стороны. Напряжение уже переливается через край. Но я в диком бешенстве, в безумной ярости. Я чокнутая… Звуки перестрелки, крики, запах пороха, звон бьющегося стекла откидывают мое сознание назад, в прошлое… ахающие взрывы по полигону… вылетающие стекла зданий… предсмертные крики людей… ослепляющий гнев бьет в голову, и я просто хватаю все, что можно швырнуть, и метаю в проклятые бошки тварей. Я хочу убить их всех… всех…
Пара особо резвых мудаков схватили очередь в грудину, их отбросило отдачей. «Уеб*льники» сразу присмирели, и видимо, из природной осторожности, стали задом пятится из бара, не выпуская никого из нас, из поля зрения. Вот это пашалили… Ох*еть, это же просто, нереально!!! Через пару секунд выстрелы окончательно стихают… из моего укрытия меня выдергивает «Болик», и под прикрытием второго охранничка тащит к дверям. Я же еще не наигралась, вашу мать…, а играть-то уже, особо и не с кем. Все ублюдки, которые не успели удрать лежат мордами в пол, а несколько уже не встанут никогда. Ну что ж, надеюсь Сэм оценит, и проявит хоть немножко эмоций… Вот теперь посмотрим, папочка, нужна ли тебе такая дочурка.
Сижу, блин, в ячейке. Да, да! Именно в ячейке! Вашу ж мать! Сэм стоит с другой стороны решетки. Смотрит на меня очень хмуро и скривил недовольно губы. Ох ты ж бл*, какой строгий папаня! Ну ты еще за ремень схватись, ага… Раньше воспитывать надо было, теперь поздно. Сам виноват! Не, ну, а чё он думал-то? Что я прыгну к нему на шею и завизжу: «Папка! Любимый! Я больше так не буду!» Не фиг баловать, ирода такого. Значит сделал ребенка и смылся? Ну, я тебе устрою праздник! Видишь, какое может вырасти «Сокровище», без чуткого присмотра? Значит, другие меня воспитывали! Кормили, поили и одевали! Нервы себе трепали! Краснели перед соседями, за мои выходки! Страдали, а он, значит, на всё готовенькое? Ого! Аж желваки затрещали на скулах. Сложил на груди руки, прожигает взглядом и молчит. А чего это, кстати, он молчит?! Сам обыскался меня, ночей не спал, все пятки стоптал, и сейчас молчит? Головой сокрушенно качает, тяжело вздыхает, словно кросс пробежал…
— Эшли, выходи оттуда. Моя дочь не должна жить в ячейке.
— Нет!!!
— Что за детский сад? Что за погром ты устроила в баре? Выходи, Эшли, ты же не арестована.
— Разве? — приподнимаю я бровки, надув губешки. — А ощущаю себя именно пленницей. А «Лелик» и «Болик», тогда для чего ко мне приставлены? — ткнула я пальцем, на пристроившихся за его спиной дегенератов с отсутствующими взглядами. — От меня люди шарахаются, пугаясь их. И вообще, я их тоже боюсь! Они за мной, разве что, только, в туалет не ходят. Ты из меня, мало того, что затворницу сделал, сам со мной не общаешься, да и другим не позволяешь. Я со скуки тут помру! Ты этого хочешь?
— Это ради твоей безопасности. И как оказалось, охрана приставлена к тебе не зря. Зачем ты затеяла драку, довела до перестрелки? Это могло плохо кончится. Ведешь себя как ребенок, ты слишком безрассудна и остра на язык. — знаю, поганый он у меня. Хе-хе! — В конце концов, тут много солдат, мало ли, что им взбредет в голову… — возмутился папаша.
Чего-чего? Вот значит как? А что же ты им чего-нибудь не вколол особенного, чтобы неповадно было?
— Я бесстрашная! Ты не забыл об этом? Я сама могу за себя постоять! Меня этому учили, между прочим. Дай мне лучше один пистолет, чем двух церберов с автоматами!