Какое-то время едем молча. Я посматриваю на Криса. Какой-то он последнее время слишком нахмуренный. Что-то случилось, только вот что? Давно нет вестей от Джоша, они выехали на патрулирование за стеной вот уже пару недель назад и до сих пор не вернулись.
— От Джоша есть новости?
Крис оглядывает меня недовольным взглядом, хмурится еще сильнее.
— Кто сказал? Откуда узнала?
— Мне мама сказала. Я, вообще-то, большая уже, это ты меня все в малявки записываешь. Их ведь ищут? Их же не бросят, правда?
Опять этот насупленный взгляд, сжатые челюсти, напряженное молчание. Тэээкс, ясно. Он мне ничего толком не скажет. Одна надежда на решетку между ванной и маминой комнатой. Когда Крис придет ее ругать, что я слишком много знаю, может удастся выяснить, что же с Джошем.
— Ты лучше об учебе думай! У тебя и так не все хорошие оценки.
— Да думаю я, думаю...
Нахрена мне эта учеба... Все равно, я буду инструктором или пойду в патруль. Чтобы хорошо стрелять или обучать неофитов не надо быть уж очень умной. Вот и школа. Я подхватываю свою сумку, обнимаю брата и убегаю в здание, неподалеку от штаб-квартиры Эрудиции, где нас заставляют терять время на ненужное нам обучение. Лучше лишний раз потренироваться в рукопашке или стрельбе... Но уроки уже начались, я опять опоздала.
* * *
Когда эта вся невозможно долгая, нудная тупня наконец-то закончилась, выбегаю из класса и шурую на выход. Подбегая к переходу на другую сторону улицы, понимаю, что я забыла подойти отметиться миссис Льюис. Эта вечно всеми недовольная тетка, поставила мне в наказание приходить каждый день и отмечаться, что я была в школе. Угадайте за что? Правильно. За опоздания.
Поднимаюсь по лестнице на четвертый этаж, отмечая, что даже дыхалка не сбилась. Оу, да я в отличной форме! В школе уже никого не должно быть, уроки закончились даже у второй смены, но там, возле классов, какая-то возня. И опять я слышу голос придурка Билли.
— Давай, нос, скажи: «Билли, самый сильный воин, пощади меня, жиртреста и слабака»! Давай, и мы тебя отпустим, правда! — Билли, как всегда, ублажает свою манию величия. Кто же на этот раз пал его жертвой, какой-нибудь очередной дружелюбный?
— Ты просто дурак, если думаешь, что я скажу хоть слово из твоей поганой речи! — довольно уверенно и твердо отвечает ему мальчишеский голос, с ощутимой злобой. Ну, хоть кто-то, не испугался этого придурка.
— А ты знаешь, что за такие слова делают в Бесстрашии?
— Мы сейчас не в Бесстрашии, если ты заметил.
— Бесстрашие не в Яме, а вот тут, — скорее всего, сейчас либо ударит парня по голове, либо в грудь. Идиот. Да когда же кончатся ступеньки уже? — Только не у тебя конечно. У тебя тут только очки. Больше ничего.
Голоса стихли, сменившись на смачные удары, вскрики, подбадривания и улюлюкания. Вот у*бок, блин. Обещала маме не ругаться, но е-мое, как он бесит меня со своими прихвостнями, кто бы знал! Ну так и есть, окружили мальчишку, и этот засранец избивает его. То же мне бесстрашный, урод гребаный. Тьфу!
Налетаю на Росса, разбиваю ему нос кулаком, одновременно с этим, в повороте, бью ногой Брета и, быстренько присев, валю его на пол подсечкой, пока он не пришел в себя. Теперь Билли, ну ты сам на меня нарвался. Быстрый перекат, моя нога встречается с головой придурочного урожденного и, когда он отваливается от парня, добавляю по носу. Вот уродец мелкий! Во фракции ты что-то не такой смелый, на бесстрашных-то, как я погляжу, не нападаешь так запросто, даже со своими дружками.
— Ах, вы, уроды долбанные! Вы забыли манифест бесстрашных? Это и есть ваш ежедневный подвиг — издеваться над членами других фракций вместо того, чтобы защищать их? Быстро рассовали сто ху*ев по карманам и провалили отсюда, пока целы!
Довольно полный мальчишка, которого избивал Билли, медленно встает, оглядывается вокруг. Он милый. Круглое лицо, небольшие, но яркие глаза. Даже отсюда я вижу, что они светло-серые. Русые кудрявые волосы, губы тонкие, но одна все же полнее другой.
— Как тебя зовут? Ты эрудит? — оглядываюсь в поисках его очков, они должны быть где-то тут, если не разбились, конечно. Мальчишка почему-то разозлился, наверное, он видит плохо, потому и неловко ему.
— А что, по мне не видно? Был бы я искренним, напялил бы белую рубашку и черный пиджак. А ты кто? На вид очень дружелюбная.
Я и дружелюбная, вот это номер, а-ха-ха, такого я давно не слышала. Жаль, что Билли уже уполз, ему бы понравилась эта шутка.
— Да уж, я и спросила. По тебе сразу видно, что ты эрудит, — тут вдруг увидела оправу, в которой сиротливо застрял осколочек стекла, а так она была пуста. — Ой, твои очки, уроды их разбили... Как же ты будешь...
— Не волнуйся, я хорошо вижу и без них. А тебя как зовут?
— Меня зовут Салли Фьюри. Вот только ты так и не представился.
— Эрик Эванс. Но все зовут меня Расти.
— Привет, Расти! А куда ты бежал, пока не встретил наших выродков?
— На самом деле в библиотеку. Я нашел там книги дофракционных времен. Они про войну, военную технику, как она использовалась и как устроена...
— Все-все-все, я вас, эрудитов, знаю, вы любого человека до смерти заговорите. Пока, Расти, увидимся как-нибудь! — черт возьми, к Льюис уже безнадежно опоздала. Теперь выговор и продление наказания еще на неделю.
— Я могу помочь с учебой, если что! — кричит мне в спину Расти.
О, а вот это было бы совсем неплохо. С учебой во фракции мне помочь некому, так и пробираюсь через тернии науки, как могу. Я останавливаюсь и, обернувшись, улыбаюсь парню.
— Заметано, — оглядываю его еще раз, критически. Полноват, конечно, но все можно поправить. — А я могу научить тебя драться, если что! Идет?
— Окей, давай после уроков в тренажерном зале?
— Да, я буду. Пока.
* * *
Я успеваю быстренько заскользнуть в квартиру и пробраться в ванну, пока меня не заметили. Крис и моя мама орут друг на друга так, что дрожит посуда в шкафу.
— ...ты все равно ее не оградишь от всего! Крис, как ты не поймешь, ей одиннадцать, она достаточно умна и смышлена чтобы понимать, что происходит вокруг! Она все равно узнала бы, только не от нас и в какой-нибудь идиотской версии...
— Ханна, мы совсем недавно похоронили Бена, а теперь еще и Джош... Ты уверена, что она выдержит?
— Я выдерживаю как-то... Она сильная, бесстрашная, ей придется это выдержать, такие вещи нельзя замалчивать. С каждым днем надежды все меньше. Когда с ними был последний сеанс связи?
— Неделю назад, — уже тише и спокойнее отвечает брат. — С тех пор как они накрыли ту подпольную лабораторию. Доложили, что возвращаются, потом связь с ними пропала и мы не можем их найти. Во всяком случае в Чикаго их нет. Возможно, что-то случилось за стеной, а подготовленных людей, чтобы послать на поиски, у нас нет. Да еще и неофиты... Черт, ну как так? Я знал, что добром это не кончится, он всю жизнь за стену рвался, вот и получил. Ладно. Ты тогда сама с ней поговори. Я к себе пойду. Завтра опять выступаем на патруль по городу.
— Крис, если только будут какие-нибудь известия...
— Ханна, ты же знаешь! Конечно, я первым делом тебе сообщу!
Дверь хлопает, а меня вдавливает в стену, я как сидела, так и осталась сидеть в ступоре на полу. Значит, все серьезнее, чем я думала. Джош не просто пропал, он попал в заваруху и не вернулся. Такое часто бывает, каждый день кто-то из нас теряет своих близких, и пора бы уже привыкнуть, но я не могу. Мне все еще больно. Слезы текут и текут, у меня уже совсем промокла футболка на груди, когда мама заходит и садится на пол, рядом со мной.
— Все слышала? — у меня остались силы только кивнуть.
— Эван, Ник, Матт знают?
— Крис обещал с ними поговорить... — мама откидывает голову и закрывает глаза. Я знаю, как ей хочется поплакать, ее душа рвется, но держится, как настоящая бесстрашная, и не будет плакать.
— Может, он найдется еще, а, мам?
— Может быть... Все может быть.