— Эрик! – гневный окрик заставил обернуться, прямо рядом со мной стоит Джанин и протягивает мне пистолет. – Убей ее! – у меня даже мысли не возникает ослушаться. Зарядив оружие, поднимаю его без тени сомнения… На меня смотрят два шоколадных глаза, девушка качает головой.
— Убей меня, Эрик, я не хочу жить после того, что я видела! Ты уже убил во мне все хорошее, теперь убей меня!
— Да черта с два! – выкрикиваю я, — отъеб*тесь вы от меня все!!! – я пытаюсь отмахнуться и внезапно мое запястье обжигает резкая, острая боль. Я прихожу в себя и инстинктивно перехватываю чью-то руку, занесенную над моей шеей. Проморгавшись, впрочем много времени на это не понадобилось, я понял, что тут происходит. Вот, значит, как, да?
— Смотри не порежься, крошка! – стискивая ее руку и заламывая на пределе боли, заставляя бросить… что? Заточенную крышку от консервной банки? Х*ясе, бл*дь, смекалка! Тьфу, пропасть, — на спящих нападаем, значит, да? Браво, детка, ты превзошла саму себя!
— Ты гребанный урод! Ты не человек!!! Как ты мог убить Ворона, как??? А кого еще ты убил? Вайро? Джойса? Бартона? Куда ты карабкаешься по трупам людей, которые жизнь готовы за тебя отдать?
— Идиотка! Не смей мне выговаривать, ты никогда этого не поймешь своей тупой башкой! — я отшвыриваю ее от себя, полностью теряя контроль над ситуацией, гнев и ненависть застилают сознание. Я наступаю на нее, вытаскивая пистолет, — я заеб*лся уже терпеть твои выходки! — «Убей ее», шипит у меня в голове и раскаленная лава, кажется, плещется вместо мозгов. Я поднимаю оружие, она взвизгивает и на карачках пытается уползти от меня. «Да, Эрик, все верно. Правильно. Не станет ее, зато останемся мы. И у нас все получится. Убей ее». Стреляю в направлении девки, но она уже уползла в коридор, а там видно успела подняться на ноги, босые пятки протопали удаляясь.
Я выхожу и стреляю опять, пока голос нашептывает мне какой я, сука, правильный, как п*здато я все делаю. Хочется сжать голову и оторвать ее на хрен, чтобы это, наконец, все прекратилось! Нагоняю ее, когда она заметалась между дверными проемами, уже ничего не соображаю и не понимаю, только одно, мне надо ее убить, и тогда все кончится, не будет больше голоса, не будет больше выжигающей боли в голове, и меня уже больше не будет… Что будет? Да что угодно, вот только не эта еб*ная разрывающая хрень, которая лишает воли, заставляет… Бах-бах-бах! – послушно вычмокивает пули пистолет, а она снова взвизгнула и закатилась под стол.
Аварийные лампочки мерцают, высвечивая картинки кадрами, и еще больше сводя с ума невозможностью оценить обстановку адекватно. Пуля пробивает что-то стеклянное, засыпая пол осколками, и я слышу только тяжелое дыхание, которые вырывается вроде у меня из груди, но на самом деле я не чувствую, как дышу. Я уже умер, когда-то давно, а сейчас я всего лишь оболочка, послушно выполняющая программы.
— Эрик, нет, пожалуйста! – врывается прямо в гущу боли голос и внезапно мне становится… легче. Я замер на долю секунды, а из-под стола выкарабкивается девица и пытается отползти за шкафы. «Давай, что ты мажешь?» снова воткнулась ржавая, раскаленная игла и пистолет снова поднимается в моей руке прямо сам собой. Картинка дернулась и сменилась, передо мной Салли, в эрудитской одежде, которая ей совсем не идет. Надвигаюсь на нее, а она отползает, закрываясь ладошкой. «Расти, посмотри на меня, на меня! Я люблю тебя, слышишь? Люблю тебя!»
Рывком я поднял ее с пола, пытаясь рассмотреть, это действительно она или нет? Ведь этого не может быть, я видел развороченный затылок, трогал его руками… Чувствовал теплую кровь у себя на ладони.
— Эрик, — голос у нее какой-то другой. Это не она, это обман мозга. «Убей ее», снова ввинчивается мне в голову, и я вижу перед собой полные ужаса шоколадные глаза. Я должен ее убить. – Ты ведь не сделаешь этого? Пожалуйста…
«... — Не знаешь, почему мне так хочется тебе врезать?
— Знаю. Потому что ты жестокий и крайне невоспитанный тип.
— Иди уже. Сокровище мое...»
«... — Глупая ты. Одно твое слово, и я пришибу этого уебка. Хочешь?
— На кой мне его труп? Девушка я скромная. Запросы так себе…
— Да уж, скромная… как бы за такую скромность не оказаться раньше времени на погосте… Слушай, не сердись. Я не специально.
— Эрик…
— Все. Лучше захлопни рот. Я и так сказал больше, чем должен был…
— Эрик. Если еще раз позволишь себе распускать руки, то я тебя пристрелю за милую душу!
— Угрожаешь своему лидеру, между прочим. Осторожнее. У тебя и пистолета-то нет. Пойдем, провожу. И, вообще… ты крайне безголовая и упрямая: неосмотрительно дразнишь, постоянно дерзишь, бесконечно нарываешься и не очень-то меня уже боишься. Но знаешь что? Мне это нравится…»
Все смешалось в голове. Инициация, тренировки, выезд в город и нападение изгоев, идиотские поступки и держащее в постоянном тонусе раздражение, гнев и желание защитить, ярость и боль, которую я чувствую, как свою. Все это раздвигает, отгораживает от меня этот голос, который все настойчивее шепчет «избавься… это всего лишь мишень…»
«Я что, тебе ни капельки не нравлюсь…» — и два пальца появляются у меня перед носом, отмеривая на своем ногте маленький кусочек.
«Стреляй, слабак и тряпка!»
«Нет! Черта с два!» — но рука против воли жмет на спусковой крючок, и я не могу оторвать взгляда от сжавшейся фигурки в углу помещения. Пули ложатся кучно, в аккурат вокруг ее головы, осыпая девицу бетонной крошкой и щепками от мебели под ее надрывный визг, от которого у меня лопается кожа и, кажется, сейчас вся кровь жгучим потоком вытечет прямо на пол и зальет тут все вокруг. Палец все жмет и жмет, а патронов больше нет и оружие только тихо клацает. Из меня будто вытащили стержень, ноги подгибаются. Я падаю на колени перед ней, сжимая голову руками.
«Нет. Нет, нет, нет, я не буду этого делать, нет...» — железный обруч стягивается все сильнее, я уже ничего не вижу, перед глазами одна чернота. Последнее, что я помню, это как пространство перевернулась, все мое тело выламывает так, будто в нем сломана каждая кость, а из груди вырывается звериный вопль, затаскивая меня прямо в ад...
====== «Глава 9» ======
Эшли
Бежать ночью по лесу — то еще охрененное приключение, а вокруг были настоящие заросли, черт ногу сломит. Благо, мозгов хватило, чтобы схватить обувь, а то б совсем туго пришлось. А я помню, как наивно думала, что и босяком пойду за ним на край света, а вышло-то, хоть и босяком, да только куда подальше… Все мысли разлетелись прочь из головы, только «вдох-выдох», только не сбиться с темпа, только не пропустить возможность спрятаться, скрыться, спастись. Я пару раз споткнулась, вывернула многострадальную ногу, едва не упала, но продолжила нестись, не разбирая дороги, и, как следствие, угодила в какой-то овраг. Съехала по склону вниз на заднице, едва не покалечившись, и распласталась на земле, прислушиваясь, кусая губы, стараясь как можно тише дышать, постоянно опасаясь того, что он поймает меня и снова, в лучшем случае, прикует наручниками к трубе… или что похуже…
Тишина в окрестностях сразу становится более подозрительной, за каждым кустом мерещатся жуткие тени с горящими глазами и острыми зубами, внимательно следящие за мной. Тупое онемение удается скинуть не сразу, но новый приступ паники ошпарил кипятком, на четвереньках я выбралась из оврага и бегом припустилась, как мне казалось в сторону дороги, раздвигая попадавшиеся на пути ветки руками, но в кромешной темноте, видимо, заблудилась. Ну, я ж уникум. Все, что я делала, выходило как-то на автомате и воспринималось крайне смутно. Но пережитое гнало меня прочь, дальше, только бы сбежать. И я все бежала и бежала, задыхаясь от сумасшедшего темпа и боялась, что сердце лопнет, не выдержит, падала, обдирая ладони в кровь об устеленные ковром по земле ломанные ветки, ожидая каждую секунду гневного оклика, или удара, а, может, и выстрела, и тихо молилась, трясясь от ужаса… Уже под утро, когда на небе забрезжил пасмурный рассвет, я по дурости влезла в болотную грязь, ноги утопали по щиколотку в холодной воде, но совсем паршиво стало, когда начался дождь.