Глаза, вполне осмысленные, открываются, Эрик приходит в себя, а у меня сердце замерло, как у мыши под веником, перед голодным котом. Приподнялся, смотрит на меня несколько секунд, концентрируя взгляд, в радужке нет сумрачных всполохов. Ни капли насмешки или гнева я там не увидела, ничего, кроме плещущегося серебра и недоумения, медленно сменяющегося… теплотой. Это видение настолько приковало мой взгляд, заставив нервно сглотнуть ком в горле, что я очнулась только тогда, когда широкие, теплые ладони, мягко потянули меня к себе, ловко устраивая на своих бедрах.
Во рту пересохло. Пальцы задрожали. Горячий озноб окатил все тело, от этих бережных прикосновений, сердце гулко затрепетало, ускорившись до невозможного… Запах мужского тела, сильные руки, прижимавшие меня к раскаченному торсу, ладони, ласково оглаживающие спинку, спускаясь ниже… Изучающий взгляд потемневшего серебра, из-под полуопущенных ресниц… манящие губы… всё слишком близко, еще ближе… Ни оторваться, ни закрыть глаза невозможно. Поддавшись порыву, прикоснулась ладонями к его лицу, легонько проведя по щекам. Он замер. Целый вихрь мыслей пронесся в голове, переплетаясь между всякими «беги», «нельзя», «пожалеешь», и о-ох, сколько же в этих восхитительных глазах желания, а его руки… А вдруг это чудо сейчас исчезнет… Нет, пожалуйста. Хотя бы мгновение… И уже не хочется никуда бежать, ощущая кожей дробь его сердца. А потом, я и не поняла, как мои руки сами скользнули на мощные плечи, оплели крепкую шею, привлекая мужчину ближе, касаясь губами его губ, проникая язычком глубже, дотрагиваясь до его языка теплым шариком, дразня… и пространство растворилось, мысли исчезли, оставив только нежные, но настойчивые прихватывания, такие мягкие и жадные одновременно… заставляющие задыхаться от восторга.
Несколько глубоких вдохов не помогают справиться с охватившим волнением, в комнате стало слишком жарко, слишком тихо, и каждый удар разошедшегося сердца был слышен нам обоим. Пальчики невесомо прошлись по затылку, запутались в его взмокших волосах, потаенное серебро жарко блестело из-под дрожащих ресниц, а дыхание стало прерывистым, глотая потерянный вдох. Крупные ладони скользнули на талию, сминая ткань, забрались под футболку, поглаживая, распуская по коже волну мурашек, привлекая к себе еще теснее, и потянули ткань вверх. Внутри всё сладко томилось желанием, тело забило дрожью…
Поцелуи стали глубокими, отрывистыми, страстными. Я прижимаюсь к широкой грудине, где бешено толкается сердце, втягивая в себя терпкий аромат мужчины, но Эрик выпутывается из сплетения моих рук, легонько отталкивает, быстро опрокидывая навзничь, и нависает сверху, впиваясь влажными губами в шею, бьющуюся под кожей жилку, лаская, заставив застонать от безумно приятного ощущения и выгнуться. Острый импульс пронзил тело до кончиков трясущихся пальцев, поглаживающих сильную спину, а его губы уже целовали грудь, ловя твердеющие соски, и длинные пальцы, скользнув по животику, осторожно освобождали меня от белья. Я и опомниться не успела, как… ах, эти пальцы, чертовски умелые пальцы, мягко коснулись самых чувствительных мест, легонько надавливая и плавно растирая подушечками, обволакиваясь во влаге. Это окончательно сводит с ума, и податливое тело, утопающее в мужских ласках, тянется навстречу, я жмусь к нему, покрывая торопливыми поцелуями припухшие губы, скулы, шею, вдыхая его запах, запоминая вкус кожи… раскрываясь для него, призывно раздвигая бедра… Всё что угодно, пожалуйста, только не останавливайся!
А он и не думал останавливаться, лишь оторвался на мгновение, избавившись от остатков одежды, и накрыл своим телом, подминая под себя, вторгаясь медленным, до боли пытливым, глубоким толчком, от которого разлетались пульсирующие волны наслаждения, напрочь оборвав доступ кислорода. Дышать, еще… В моих глазах всё плывет, но я боюсь их закрыть. Боюсь, что исчезнет это волшебство. Исчезнут эти сумасводящие, напористые губы, собирающие прерывистые вздохи, рвущиеся стоны, всхлипы… Ногти чертят узоры на мощной спине, ноги обнимают его бедра, позволяя полностью проникнуть в себя. Он вдвигается сильнее, глубже, еще резче… О-ох, как же горячо… забываю дышать, урывками ловя глоточки между толчками, запрокидывая голову. Сердце загнанно выпрыгивает из груди, заполняя диким перестуком комнату. Вздымающаяся грудина рывками вбирает воздух, капельки пота ползут по вискам, я стираю их пальцами, обхватывая его лицо ладошками, и тяну к себе… Мне необходимо видеть глаза Эрика, узнать, что в них… Там — шторм, темная пропасть, серый океан без дна, укрывающий меня толщей возбуждения… Сейчас существует только это, только он, и ничего больше, остальное — иллюзия.
Его неудержимые движения, низкие стоны, обрывистые поцелуи, заставляющие вздрагивать и задыхаться, и жадные прикосновения к телу, безоговорочно правили моей душой и отключившимся рассудком. Напряженные, покрытые бисеренками влаги тела перекатываются, скользят, сплетаясь в единый, безумный ритм… Подрагивающие, под оглаживаниями ладоней, бедра, и приступы дрожи, разливающей по венам огонь… Пальцы путаются, пляшут, впиваясь в теплую кожу… И мир померк, лопнул, взорвался, осыпая сладкими судорогами, захлебывающимися вскриками, стонами, крупным ознобом, пронзившим каждую клеточку тела… Еще несколько мощных, глубоких толчков, глухой полустон удовольствия забивает слух, и сильное, натренированное тело вжимается в меня, содрогаясь вибрирующими разрядами до самого нутра… Эрик обессиленно опускается рядом, утыкается мне в шею и легонько целует, ловя сбившееся дыхание. Осторожно поглаживаю его по затылку, шее, плечам, мокрой спине, нежась в затяжных горячих волнах оргазма, растворяясь в них от безумного восторга, пополам с затопляющей нежностью…
В голове не осталось никаких обрывков мыслей, никаких вопросов, они прекратили свое существование, сил не было даже пошевелиться, по телу разлилась приятная слабость. Освещаемое тусклым светом лампы помещение, тонет в ночном мраке, окутав нас тишиной и блаженством. Эрик завозился, выдыхая горячий воздух мне в макушку, переворачиваясь набок, и накрыл меня сильной рукой, притиснув спиной к своей груди, где все еще громко ухает разбушевавшееся сердце. Ммм, так уютно… Не знаю, что будет завтра, но сейчас мне невозможно хорошо и безмятежно, спокойно, и совсем не страшно… я, наконец, счастлива, и хочу остаться в этих теплых объятьях. Ресницы становятся тяжелыми мгновенно, и сознание опрокидывается в сон.
Эрик
Открыв глаза, я долго не мог понять где нахожусь. В бункере всегда темно, электричество экономится за счет тусклых аварийных лампочек, создающих едва различимую видимость и определить утро или вечер можно только по часам. Или будильнику. Но меня разбудил не он. А какое-то непонятное чувство. Вроде бы я у себя, но вот как-то не как обычно. Рука лежит на чем-то… мягком, и ко мне прижимается…
Твааааю мать… Как? И что… Почему она тут? Что я сделал? Чуть ли не впервые в жизни меня охватила паника, всего на секунду, но я замер, не в силах посмотреть, что случилось на этот раз. Если она хотела убить меня, как получилось, что мы теперь лежим в одной постели? Память любезно подбрасывает урывками события, начиная с самых неприятных.
Вайро погиб… Животные напали на «Вольников»… Почти опустошенная бутылка виски… Очень хочется пить и все тело горит… А дальше… Что-то коснулось меня, что-то настолько необходимое, что реальность исчезла. Мне казалось, что я долго шел в кромешной тьме, и вот сейчас… заметил свет. Да, именно так, свет прикоснулся ко мне, и я пошел за ним. Кажется ночью у меня был жар… Да что-то такое было вроде, а она пыталась меня чем-то напоить.