— Знаю только одно, десять лет назад появилась измененная сыворотка симуляции. Она ввергала людей в страх так глубоко, что человек мог умереть от страха. На основе этой сыворотки, сильно ослабленной, существует… то есть существовала сыворотка симуляции в Бесстрашии.
— Эшли, на нем маячок. Надо разбегаться. — предупреждаю я семейную парочку, пока они не застряли тут навечно, — быстро и по существу, что в Эрудиции происходит?
— Лидер пытается наладить все. У него армия. Он знает о приближении бунта и готов к этому. Он готовит ловушку. — парень стал говорить отрывисто, и глотать слова. — Эшли, он тебя найдет в любом случае. У него есть сыворотка неуязвимости, но она нестабильна. Бойцы функционируют неделю-две как неубиваемые машины, а потом резко стареют и умирают. Чтобы сделать ее более стабильной, ему нужна твоя кровь. Потому что он вводил ее твоей матери до рождения и во время беременности. И у тебя она почему-то стабильна.
— Моя мать умерла от этого?
— Я не знаю. Об этом сведений нет. Будь осторожна...
— Драгстеры! — рявкаю я, — нужно уходить, быстро! — я в один шаг оказался рядом с парнем и одним мощным хуком вырубил его.
— Что ты делаешь, Эрик! — заорала Эшли, повиснув у меня на локте.
— А ты хочешь, чтобы его под пытками допрашивали? — отрывисто бросаю я, потроша его бумажник, — пусть все выглядит так, будто его изгои обворовали и охрану убили.
Она яростно смотрит на меня, но молчит, когда я хватаю ее за локоть и выпроваживаю из подворотни.
Машины придуркам-патрульным пришлось бросить довольно далеко от места нашего разговора, дороги тут нет, все завалено покореженными частями зданий и ржавыми остовами машин. Стараясь держаться укрытий, мы пробираемся до высоток, откуда можно спуститься на зипах, если только там нет охраны. Но и в этот раз нам повезло, видимо, прав эрудит, не так много у Сэма людей, чтобы у каждого зипа ставить охрану, а о некоторых растяжках он и не знает. Так что мы преспокойненько съехали прямо в зону бывшего Отречения, чтобы затерявшись среди развалин и привычно обходя патруль, пробраться к нашему лагерю.
— Что тебе сказал эрудит? — нарушаю я молчание, когда мы вышли на более или менее безопасную территорию.
— Дин?
— Скорее всего, он, если ты с ним разговаривала. Так что он сказал?
— Он сказал, что Сэм мой отец. Биологический.
— Хм… — только и получилось сказать. Вообще, чего-то такого я и ожидал, иначе какого хрена ему интересоваться ею. Сделал ребенка дуре какой-нибудь и сам не знал об этом многие годы. Но вот то, что предположение оказалось настолько верным… Мда… неожиданно. — Подробностей ты, конечно, не знаешь?
— Откуда бы? — гневно глянула она на меня, — ты ж почти сразу объявился и все слышал. Он мой отец, вводил моей матери сыворотку, у меня она тоже есть. Черт, что за сыворотка такая?
— Ну меня это не очень удивляет судя по тому, что хоть Сэм это тщательно скрывал, но он из Эрудиции, а все равно мутил что-то с Джанин. Значит, мог и сыворотку какую-то необыкновенную сделать.
— А ты? — пристально глянув на меня, спрашивает девица, — может быть, ты что-то слышал об этом? Ты же из Эрудиции!
— Мне двадцать четыре. Сэму под полтинник. Когда он перешел в Бесстрашие, я, вероятнее всего, еще не родился, ну, а ты то уж точно, так что этот вопрос отпадает сам собой.
Я пристально оглядел ее, потому что новость и впрямь была из ряда вон. Значит, дочь Сэма, охереешь от такой подачи. Как же я ненавижу этого у*бищного ублюдка, но вот почему-то именно его отпрыски преследуют меня всю жизнь? В принципе можно даже попытаться найти некую связь между попыткой этих девиц воздействовать на меня и отношением к Сэму, но Джанин, скорее всего, назвала бы это несусветной чушью. Хотя сама всеми силами пыталась избавиться от Салли*. Интересно, знала ли эрудированная сучка, что у Сэма есть дочь и что она у него под экспериментом? Совершенно немыслимое количество совпадений преследуют нас. Хотя ни в какие совпадения я не верю…
До самой развязки мы шли молча, каждый как мог, переваривал полученную информацию. Ей еще хорошо, она хоть не знает ничего о моем прошлом, о Салли и ее убийстве, а вот у меня в голове никак не укладывается все это. Сможет ли она теперь убить Сэма? Зная, что это ее родной отец?
— Как ты думаешь, когда будет бунт? — нарушила молчание она, когда мы уже почти дошли до нашего лагеря.
— Судя по тому, что я видел, не сегодня-завтра.
— И что, мы будем в стороне?
— А ты предлагаешь пойти и предложить свою помощь? — я остановился у развилки и присел на булыжник, с целью перекурить.
— Нет, но совсем оставаться в стороне от бунта я не хочу. Мы могли бы поучаствовать негласно.
— А я думаю, что нам безопаснее будет отсидеться в стороне. Тебе, потому что теперь понятно, из-за чего на тебя идет охота, мне потому, что я живой Сэму нужен как прошлогодний снег. Я сразу тебе предложил пойти к Фору, ты не захотела…
— Только потому, что меня там тоже не ждет ничего хорошего. Если мы так просто выяснили зачем я Сэму, что мешало это сделать Фору? А, значит, иметь меня что во врагах, что в союзниках, не хочется никому. Но и совсем в стороне отсиживаться я не хочу. Можно попытаться снять Сэма во время суматохи. Может быть, его бодигарды как-то отвлекутся…
— В принципе ты права. Если бы не одно, но. Я думаю Сэм будет отсиживаться точно также, как и всегда. Он не полезет в пекло. Вот что. Мы сейчас отдыхаем, утром берем оружие и идем в город. Как и обычно на охоту. Получится снять или нет, будет зависеть от удачи. Участвовать в бунте слишком рискованно и ничего не даст.
Она явно со мной не согласна, но ничего не говорит, только хмурится. Эшли сильно изменилась за эти дни, очень сильно. Появилась в ней ожесточенность, черты лица заострились, улыбка стала напоминать больше хищный оскал. Все эти изменения импонируют мне, хотя и не могу сказать, что нравятся.
Я стал рассматривать ее более внимательно. На Сэма она совершенно не похожа, я успел изучить его гнусную рожу за эти годы достаточно хорошо. А вот Салли… На Салли, пожалуй, тоже. Видимо, вся в мамочку пошла. И характеры… Черт, да что же за х*йня лезет в голову теперь! Надо срочно двигать отсюда, и не пялится на девицу так откровенно.
Чего мне и не хватает здесь, в нашем лагере, так это тренажерного зала. Не скажу, что мне нравится работать в помещении, но все-таки к хорошему быстро привыкаешь, а подручные средства не дают полной картины тренировки. Камни вместо гантелей, бревна вместо штанги, самодельные мишени и другие природные тренажеры еще можно стерпеть, а вот то, что нет достойного противника для борьбы, это уже проблема, потому что навыки теряются и новые не приобретаются.
До сих пор все наши с Эшли тренировки заключались в ее подготовке к стрельбе на дальние расстояния. Это отнимает у нее много сил, ей трудно неподвижно лежать часами. Я вижу, что она пытается тренироваться как в Яме, но ко мне не подходит и не заговаривает об этом. И все чаще я ловлю на себе ее взгляд.
Насилу отыскав старый эспандер и прицепив его к вагону, тягаю вес, изо всех сил надеясь, что эта рухлядь не развалится прямо у меня в руках. Однако, несмотря на все мои опасения, тренажер неплохо справляется со своими обязанностями. Или это я настолько потерял форму, что тяжеловато становится после всего лишь часовой нагрузки.
Я заметил, что Эшли тоже пытается сохранять форму. Она отрабатывает приемы на дереве, но чертыхается, когда слишком сильно не рассчитав замаха, попадает по стволу. Оглядывается на меня, и убедившись в том, что я на нее не смотрю, скривилась и потирает ушибленное место.
— Кажется, дерево победило? — спрашиваю, оказываясь у нее за спиной. Я сам не знаю зачем подошел, последнее время почти все, что касается этой девицы вызывает у меня иррациональные действия.
— Я всего лишь пытаюсь сохранить форму. Но без спарринг-партнера не так просто это сделать, как хотелось бы… — она все еще опасается меня, ведь не проходят даром все эти наши стычки, стрельба по ней в бункере, и драка в тоннеле… Старается не смотреть прямо, возможно, чтобы я не почувствовал вызов.