— Я убил ее! — шарахнув по столу кулачищем, рявкнул я. — Убил, бл*дь, Дин, ты пойми… Как мне дальше с этим жить? Как нам, вообще, с этим жить?!
— Она этого не знает. — он уставился на терзаемый в пальцах карандаш, постучал им по столу и перевел взгляд на меня. — Последнее что она помнит, как вы заснули в вагоне, после этого она вышла из симуляции.
— Твою мать, как это может быть? — пораженно уставился я на него. — Разве из общей симуляции выходят не одновременно?
— Я боюсь, что ваша симуляция кончилась тогда, в бункере. Дальше…
Он замолчал, а мне захотелось его вздрючить как следует. Ну что за привычка тянуть кота за хвост?
— Так что же дальше? — говорю, а челюсти разжать уже получается с трудом от раздражения.
— Я думаю, что Мелисса права. Совсем недавно она выяснила, что скриммены, находящиеся в определенном возрасте и фазе развития, могут показывать не только альтернативное будущее, как это было с тобой. Они могут, в общем и целом, показывать альтернативные линии времени, даже в прошлом. Возможно, все что вы видели, это была одна из альтернативных реальностей, которая могла бы быть при определенных обстоятельствах.
— Я ничего не понял.
— Ваша симуляция началась с момента аварии, мы видели это. Я не знаю, как все было на самом деле, но, как я понял, это и была та точка отсчета, после которой события пошли по иному сценарию. Видимо, Джанин в твоем кошмаре была не так уж неправа — сильный удар по голове мог спровоцировать изменения, и, возможно, поэтому моделирование успело завершиться до того, как ты смог от него полностью отгородиться. Все, что показал вам скриммен — могло быть в реальности, если бы события действительно сложились вот таким образом. И вы должны были увидеть это, а вот почему… не знаю. Со временем может быть, когда мы лучше узнаем этих животных и научимся с ними общаться, мы сможем понять. Можно настроить еще кучу разных теорий, но… Эта самая правдоподобная.
Я пытаюсь как могу справиться с охватившими эмоциями, но по спине все равно проходит озноб, когда я вспоминаю это ощущение жажды. Жажды убивать, будто кроме этого нет больше ничего… Неужели это именно то, что хотела сделать со мной Метьюз? Я должен был стать гребанным ублюдком, не желающим ничего кроме убийства… Да, я был им в реальности, и видел его, когда убивал Джека Кана, но… я этого совершенно не помню. Будто это был не я, а совершенно другой человек. А в этой симуляции я прочувствовал его до самой последней капли и могу сказать точно, это последнее, чем я хотел бы когда-нибудь стать. Ну, Джанин…
— Мы все там погибли. — глухо проговариваю я почти по слогам от невыносимого чувства утраты. — Вайро, Джойс, Бартон, Ворон, Эдвард, Майра… Фор и почти все бесстрашные. А те, кто не погиб, стали «Вольниками» Сэма, которых он подсадил на свою сыворотку. А потом… я убил ее. Я убил ее, как в своем пейзаже, где я каждый гребанный раз убивал Салли. И у меня не осталось никаких эмоций, кроме жажды убивать…
— Эрик. Я понимаю, что вы пережили поистине ужас. И понимаю, что вам понадобится время, чтобы справиться с последствиями, которые, скорее всего, будут. Но я прошу тебя, не говори никогда Эшли об этом. Вообще не говорите об этом с ней. Представьте, что это был дурной сон, один на двоих и выкиньте это из головы. Ведь если так смотреть, по большому счету вы справились со всеми своими страхами, победили симуляцию. Эшли боялась увидеть в тебе монстра, и она его увидела и не только не испугалась, а даже… хм… смогла его принять. А ты боялся, что монстр когда-нибудь возьмет над тобой верх, а ты даже не узнаешь об этом. В симуляции ты пережил этот страх, погрузившись в него полностью, и теперь ты можешь с уверенностью сказать есть в тебе чудовище или нет. А то, что скриммен выдал вот такую реакцию на вас…
— Слушай! — перебил я эрудита из-за внезапно вспыхнувшего воспоминания. — Там был мужик. Эшли сказала, что он следил за ней в Бесстрашии, а потом он объявился рядом с Сэмом. Он… будто не отсюда. Не из города, а откуда-то извне… Он все время шептал что-то Коутсу, будто руководил его действиями. Кто это мог быть, ведь я его никогда не видел в нашей реальности…
— Ты не забывай только, что симуляция — это, конечно, все очень правдоподобно, но все-таки ваш мозг играет с вами в игры. Этот мужик выглядит как-то не так? У него третий глаз или что-то подобное было?
— Нет, он был… слишком… правильный. Будто искусственный, как манекен. Кроша говорит, что он помог ей и была уверена, что он наш союзник, а потом я увидел его рядом с Сэмом и понял, что он враг. Хотя на самом деле я и до этого так думал, когда она сказала, что он за ней следил, а потом из леса вынес…
— Постой, из леса вынес… я видел его на мониторе. Видел. Но подумал, что… прости Эрик, но это простая ревность. Слишком красивый, помогает Эшли… Не забывай, это отражение ваших страхов, возможно, ты просто боишься ее…
— Ладно. Хватит. Я все понял. Забудь. — снова перебил я его, иначе мы сейчас договоримся… — Значит, ты думаешь, она не знает, что я убил ее в симуляции?
— Нет. И пусть она об этом и не узнает.
— Никогда, ясно! Никогда ко мне даже близко не подходи со своими тварями. Ты меня понял?
— Не кипятись, — отмахнулся Дин, явно расслабившись от понимания того, что я не собираюсь крушить мебель. — Я уже понял, что отношения со зверюшками у вас не складываются еще с того времени, как он тебе твою смерть показал. Но я все же думаю, что они не агрессивны по отношению к людям…
— Все, заткнись, а то я не посмотрю…
— Эрик! — врывается в кабинет Мелисса, — там Кроша, она… Выдергивает капельницу и хочет идти искать тебя, может быть, ты…
Я, не дослушав, размашистыми шагами иду по округлому коридору. Я прекрасно знаю, куда идти, все тут мне до оскомины знакомо. В палате Кроша уже выдернув-таки иголку из руки, пыталась подняться, впрочем, как-то безуспешно.
— Эрик! — она посмотрела на меня почти умоляюще, — пожалуйста, забери меня отсюда, прямо сейчас. Я хочу в Яму, я будто там… сто лет не была!
Эмоции, которые я испытываю, глядя на мою жену, живую и невредимую, не поддаются идентификации. Мне хочется прижать ее к себе покрепче, спрятать за пазуху и никогда не отпускать от себя ни на шаг. И я знаю точно, что в данный момент она хочет того же. Хоть потом все равно сбежит. Она — самое дороге что у меня есть. Она и Алекс с Виком. Пора бы уже признаться в этом и себе, и ей.
Я молча подхожу к ней, подхватывая на руки легкое тело, и прикрыв глаза, прижимаю ее к своей груди, чувствую ее тепло и тот самый свет, который спасал меня всегда. Всю жизнь, которую мы с ней прожили вместе. И, надеюсь, проживем еще вместе много-много лет. Ноги немного подкашиваются, но я хочу насладиться ее запахом, ее присутствием, потому что нет и не будет никогда ничего прекраснее, чем любимая женщина, живая… живая…
— Ни минуты тебя больше здесь не оставлю. — тихонечко говорю я ей, выдыхая прямо в нежную бархатистую щеку.
— Зря мы, вообще, на это согласились! — шепчет она срывающимся голосом.
— Вот с языка сняла… — нашел я в себе силы ухмыльнуться, а она обхватывает мои щеки маленькими теплыми ладошками и пристально всматривается мне в лицо.
— Его ведь больше нет? Нет?
— Нет, — отрицательно качаю я головой, — и никогда не будет. И не было. Это только наши страхи Эшли. Теперь все будет хорошо.
Она зажмурилась, из-под ресниц выкатились две слезинки, и она прижалась губами к моим.
— Родной… никогда больше не оставляй меня… никогда, слышишь?
— Ни за что. Клянусь. Поехали домой.
______ THE END ______
Комментарий к «Глава 21» http://images.vfl.ru/ii/1454447198/588cca0b/11306736.jpg