— Ты жить хочешь? — раздался скрипучий голос из темноты землянки.
— Хочу, — настороженно ответила я.
— Вот и не лезь тогда к моей магии. Неси уже давай хворост сюда.
Магии? Это ее магия? Что-то я совсем запуталась… Это как тогда получается… Тот эфемерный дракон, которого я видела, гуляя в дворцовом саду, магия Андара. Этот туманный ворон — магия странной старушки. Выходит, магия — это нечто, что обретает обличия за пределами своего обладателя? Или как?
— Кристина! — снова послышался недовольный голос из землянки. — Долго тебя ждать?
— Я иду уже, — я даже не стала удивляться тому, что старушка знает меня по имени.
Пригнувшись, чтобы не ушибиться о низкий дверной проем, я вошла в обитель этой странной жительницы леса.
В землянке царил жутковатый полумрак. В углу попыхивал очаг, развешанные над ним пучки трав чуть дымились, но не чувствовалось запаха. Да и воздух был очень даже свежим. На обшарпанном столе несколько местами растекшихся воском свечей дарили свет. Но все равно толком ничего не получалось здесь разглядеть. И что самое удивительное, потолок терялся во тьме. Казалось, там вообще нет никаких преград, чуть ли не черная дыра в бесконечность. Но несмотря на все это, страха я совсем не ощущала.
Я отнесла вязанку хвороста поближе к очагу, старушка уже вовсю суетилась у стола, поправляя свечи.
— Ты так и будешь стоять или сядешь, наконец? — прозвучало на удивление беззлобно.
Я подошла и присела на шаткую скамью. Столько вопросов крутилось на языке, но старушка меня опередила. Опершись руками в стол, хитро прищурилась:
— Будем меняться?
— В смысле? — я тут же насторожилась.
— Ты мне чужое золото, а я тебе помогу устроиться в этом мире.
— Ну вообще-то с золотом я и сама могу в нем устроиться, — возразила я.
— Как ты себе это представляешь? — скептически хмыкнула она. — Заявишься ты менять золото на монеты, и что о тебе подумают? Служанка обокрала своих хозяев! И куда тебе тогда дорога?.. Ага, знаю, что ты не подумала об этом. Да и когда тебе думать, если все мысли Андаром заняты. В общем, могу тебя заверить, это золото принесет тебе только беды.
— Ну допустим, — нахмурилась я, — но что можете предложить мне вы?
— У тебя будет жилье, достойная работа и даже кое-какие шансы научиться магии.
— Да мне домой надо… — я устало потерла глаза.
— Домой? Ага, как же! — старушка каркающе засмеялась. — Ты еще выбраться из леса не успеешь, как на всю страну уже прогремит королевский указ, чтобы ни один маг под страхом смертной казни не посмел открывать переходы в другие миры. Такая магия занимает много времени, так что ее засекут заранее. И любой, кто попытается тебя домой отправить, будет схвачен раньше, чем переход откроется. Но… — она выдержала театральную паузу, — один маг сможет вернуть тебя на Землю.
— И кто же? — во мне затеплилась надежда. — Как мне его найти?
— Далеко ходить точно не надо, — она снова засмеялась. — Этот маг — это ты сама. Никто другой тебе не поможет. Если, конечно, ты каким-то чудом не уговоришь принца Андара… Да вот только что-то мне подсказывает, что он тебя не отпустит ни за какие сокровища мира.
— Да что он вообще ко мне привязался! — сорвалась я.
— Ну как это что? Разве повода нет? — старушка водрузила на очаг внушительного вида котелок и принялась скидывать туда пучки сушенных трав. — Ладно, слушай. Когда-то предок Андара влюбился в принцессу соседней страны. Но девушка отвергла его любовь. И ведь, понимаешь, какое дело, у обладателей магической сущности дракона слишком обострены некоторые чувства. В частности, любовь. Такие маги любят страстно, безудержно и даже порой безумно. Это и сыграло злую шутку с предком Андара. Не добившись согласия любимой, он пошел на соседнее королевство войной, чтобы заполучить строптивую принцессу как трофей. Многие тогда погибли в яростных сражениях… — она активно помешивала палкой в котелке уже побулькивающее варево. — И чтобы не повторилось никогда подобного, мудрейшие архимаги нашей страны объединились и лишили королевской род возможности так ярко чувствовать. И пусть это касалось лишь любви, но и накладывало отпечаток на всю личность. В итоге все последовавшие короли были хладнокровными и трезвомыслящими, никогда не шли на поводу у какой-либо страсти. Они просто-напросто ее и не испытывали.
— А Андар, что ли, не такой? — не поняла я.
— Почему же, такой. Но видишь ли, в чем загвоздка, архимаги создавали запрет на сильные чувства к женщинам мира. Нашего мира, понимаешь? И никто в тот момент не подумал, что эта формулировка станет как раз таки слабым местом.