Остались следы 4 или 5 всадников, они подъехали с запада, забрали Доринду, мой винчестер, моих коней. Они, наверное, посчитали меня мертвым. И вот я оказался пеший, один, за многие мили от возможной помощи.
Стоя в тени скалы, я понял, что попал в такую переделку, в которой еще не бывал. У меня оставалась фляга с водой, револьвер и запас патронов в оружейном поясе. Но у меня не было ни лошади, ни пищи, ни одеял. Ближайшее известное мне поселение находилось милях в 100 к западу - мормонский городишко под названием Сан-Бернардин.
Папа всегда учил нас, ребятишек, принимать решения, и как только что-то решено, действовать немедленно. Поэтому я тут же двинулся на запад.
Но в полдень много не пройдешь, поэтому я шел от одного островка тени к другому, часто отдыхая, но все время придерживаясь направления на запад. И где-то глубоко внутри меня разгорался гнев.
До этого я не чувствовал гнева, потому что нас, Саккеттов, трудно разозлить, но когда это случается, мы становимся жестокими и безжалостными.
Еще одна вещь, которой научил нас папа: гнев убивает. Он убивает человека, впадающего в гнев, потому что отбирает у него частицу самого себя.
Когда эта черноглазая девушка там, в Хардивилле, попросила довезти ее до Лос Анджелеса, я почувствовал беду, но беду другого рода. Но теперь преследователи Доринды схватили ее, они стреляли в меня и приняли за мертвого. Они забрали моих коней и золото.
Ну, это может огорчить любого: кажется, время гнева подошло. Это был не дикий и яростный гнев, но холодное, глубоко сидящее чувство, которое вело меня вслед за этими людьми.
Они, скорее всего, поехали в Лос Анджелес. Неважно. Куда бы они не уехали, я найду их.
Кто-то сказал, что любое путqешествие начинается с первого шага. Я сделал этот шаг, и, прежде чем я сделаю последний, прольется кровь.
На закате я уверенно пошел на запад. Моя жизнь зависела от того, успею ли я добраться до воды, прежде чем опустеет фляга. К этому времени бандиты, наверное, уже выехали из Палмс, но это место лежало далеко к северу, а я собирался идти на запад и только на запад.
Человек пешком может пройти за день больше, чем лошадь. У меня не было намерения обгонять лошадей, но если мне удастся найти еду и воду, я приеду в Лос Анджелес ненамного позже их.
Еда...
Живот у меня уже прирос к спине, а желудок, наверное, считал, что мне перерезали глотку, так долго я не ел. Тем не менее, я продолжал шагать.
Мы, горцы, очень хорошие ходоки. Там, в холмах, это наш обычный способ передвижения.
На западе горы поднимались над пустыней футов на тысячу, но мне приходилось залезать и повыше.
Я шел на запад, мерно шагая час с небольшим, потом отдыхал и снова шел. Два-три раза я задерживался в труднопроходимых местах, но к восходу луны я был уже в горах и выбрал узкую индейскую тропу. Она белела на фоне пустыни, извиваясь между скалами. Мне много приходилось ходить по таким тропам, поэтому я сразу узнал ее.
Большинство индейских троп узкие: от 4 до 8 дюймов шириной, и обычно их легче рассмотреть издалека, чем вблизи. Но если по ним долго ходить, такие тропы узнаешь сразу.
Эта шла на юг вдоль горного хребта, и я следовал по ней, пока она не соединилась с тропой, ведущей через горы на запад. На этой тропе у подножия гранитного выхода в высокогорную равнину я нашел еще один источник, отмеченный двумя валунами из белого гранита, которые хорошо виднелись на темном фоне скал.
Я улегся на песке недалеко от воды, поспал и на рассвете, когда солнце еще не показалось из-за горизонта, наполнил фляжку и направился на запад.
Я размышлял о еде, когда наткнулся на лошадиные следы. Там, наверное, было около 50 лошадей, почти все подкованные, и гнали этот табун двое вакерос.
Я тут же укрылся в скалах, чтобы обмозговать свое положение. Это не те края, где лошадей гонят честные люди. На несколько десятков миль вокруг не было ни единого ранчо, и мне в голову не приходило ни одной причины, по которой кому-нибудь понадобилось перегонять лошадей именно здесь, а не в открытую, пользуясь известными тропами и открытыми источниками.А потом я вспомнил разговоры о конокрадах, которые уводили лошадей из Калифорнии, перегоняли их через пустыню и продавали в Аризоне... и наоборот. Похоже, кое-кто занимался этим до сих пор.
Лошади означали воду. Конокрады должны были гнать их через знакомые им места, к определенному месту, а это место могло означать лагерь, убежище, где я, возможно, разживусь едой и лошадью.
Если погонщики были ворами, они не слишком благосклонно отнесутся к моему появлению и могут даже начать пальбу. У них, однако, есть так нужная мне еда и есть лошади.
Примерно с полчаса я сидел и изучал округу. Я никогда еще не видел такого нагромождения скал и валунов, обросших кактусами.
И вдруг я вспомнил, что мне говорили о скале возле Хидден Велли "тайной долине", скале, похожей на огромную картошку. Я вспомнил ее потому, что в нескольких сотнях ярдов увидел именно такую скалу.
Беда в том, что в этом беспорядочном скопище скал вход в долину можно искать годами, но так и не найти, если только не повезет или не наткнешься на чьи-нибудь следы. И наверняка кто-нибудь наблюдал за входом. Ерунда, мне надо войти в долину.
В тот момент я не слишком беспокоился. Я был голоден и смертельно устал, меня обокрали и чуть не убили люди, преследовавшие Доринду. За это они заплатят своими шкурами.
И я пошел по следам.
- Чего-нибудь ищешь?
Голос прозвучал ниоткуда. У меня хватило ума остановиться и замереть, и когда я глянул вверх, то увидел человека с винчестером, нацеленным на меня - точно в пряжку ремня. Это был субъект крутого вида в шляпе с плоскими полями и потертых ковбойских штанах.
- Ты чертовски прав, - сказал я раздраженно. - Я ищу завтрак, обед, ужин и лошадь.
Он рассмеялся мне в лицо.
- Ты хочешь сказать, что все время шел пешком?
- Нет, - ответил я. - Меня спешили. А когда я сяду посередь лошади, то поеду в Лос-Анджелес и найду тех, кто меня здесь оставил.
- Ты сам из Лос-Анджелеса?
- Из Аризоны, - ответил я. - Я рванул сюда, чтобы купить лошадей и товаров и в Хардивилле повстречал эту женщину.
Он опустил винтовку.
- Ты не похож на блюстителя закона, - сказал он, - так что проходи. По крайней мере, мы тебя покормим.
Он прошел несколько шагов и сказал: - Тебе придется ползти. - Он показал на две скалы, которые, наклонясь, образовали что-то вроде дыры, и я прополз через нее. Встав на ноги, я оказался в Хидден Велли - тайной долине.
Оттуда, где я стоял, она казалась с полумилю длиной, хотя могла быть и длиннее. Стены, в основном из наваленных валунов, отстояли друг от друга всего на пару сотен футов. В долине паслись 60-70 приличных лошадей.
Этот парень, что показал мне вход, махнул винчестером, и мы зашагали вдоль стены, где я увидел несколько пещер, родник и множество пчел.
Там горел костер, вокруг которого расположились трое или четверо парней. Когда мы появились, они настороженно выпрямились.
- Что у тебя там, Вилли? - Это спросил высокий мужчина, у которого не хватало нескольких зубов. - Поймал птичку?
- Если ты думаешь, что я птичка, подтяни штаны и сними шляпу - я тебя отделаю так, что вовек не забудешь... После того, как вы меня накормите.
Они стали рассматривать меня, и я выложил им все подчистую, потому что врать смысла не было. Единственное, что я опустил - это последний выстрел. Мне показалось, что они отнесутся ко мне благосклонней, если подумают, что меня нарочно оставили без лошади.
Вилли отложил винтовку, взял кружку и налил кофе.
- Начни с этого. Даже если мы надумаем застрелить тебя, на полный желудок смерть будет легче.