— Ты не взял автомат! — очнулся я, когда мы пробегали мимо хранилища с мясом.
— Он не заряжен, — рыкнул Пак, положив ладонь на ручку двери. — Давай его убьём! Мне неспокойно!
— Пошли! Я всё равно не останусь в этом доме! — поторопил я альфу, первым толкнув дверь.
Но едва мы шагнули за порог, как рухнули вниз. Короткий вскрик и я со всей дури рухнул на каменный пол, зажмурившись от острой боли в лодыжках. Когда боль утихла, я медленно распахнул ресницы и замер — мы с Чанёлем валялись в каком-то дурно пахнущем колодце, где кроме нас был ещё один человек, точнее то, что от него осталось.
— Нам отсюда не выбраться, да? — поспешно отвернувшись от полуразложившегося трупа, пропищал я.
Альфа поднялся и вытянул вверх руки — до края колодца было ещё около полутора метров.
— Ты цел? — обеспокоенно взглянул на меня Чанёль.
— Да! — закивал я. — Давай я залезу к тебе на плечи и попытаюсь выбраться и найти верёвку?
— Ага, попробуем! — кивнул Пак.
Но стоило ему присесть, а мне забраться на его плечи, как он взвыл от дикой боли и прижал ладонь к пульсирующей конечности.
— Прости, прости, прости, — зашептал я, прижимая к себе скрежещущего зубами альфу. — Сейчас я ещё что-нибудь придумаю!
Не успел Чанёль мне ответить, как сверху раздались шорохи и в просвете показалось довольное окровавленное лицо Карима.
— Попались, птички, — безумно улыбнулся он, едва не капая слюной. — Ну ничего, я дождусь, когда твой альфа подохнет и вытащу тебя, мой милый Бэкхён. Будешь моим мужем!
— Пожалуй, его действительно стоило убить, — простонал я, уткнувшись носом в шею Чанёля, не отрывавшего испепеляющего взгляда от старика.
========== Глава 18 ==========
Кажется, мы сидели в колодце целую вечность, хотя на деле не прошло и пары часов — солнце ещё не успело скрыться за чертой горизонта. Карим больше не показывался, Чанёль молчал, и тишину нарушало лишь жужжание мух, продолжавших кружить над трупом.
Судя по зелёному оттенку лица Пака, он успел догадаться, ложку чего съел ранее, и сейчас отчаянно боролся с тошнотой. Меня же больше беспокоило всё увеличивающееся на его рубашке кровавое пятно. Не хватало, чтобы альфа безвестно сгинул в этой яме, пройдя через столько ярких и победных сражений.
— Чанни, ты как? — решился заговорить я, впервые после долгого молчания.
— Ещё живой, — пробурчал он, прислонившись затылком к стене.
— Прости, ты был прав — нам нужно было убить Карима, — я осторожно подбирал слова и неотрывно следил за реакцией Пака.
— Да, это твоя вина, — меланхолично подтвердил Чанёль. — Но ничего, ты в любом случае останешься в плюсе — видишь, какого мужа тебе судьба уготовила. Как тебе, кстати, его запах? Слаще моего?
Я изумлённо покосился на альфу, полагая, что он шутит, но тот был совершенно серьёзен и мрачен, как никогда.
— Я лучше покончу жизнь самоубийством, чем позволю ему к себе прикоснуться! — обиженно крикнул я и отвернулся в сторону.
— Почему нет? Он ещё силён, защитить тебя сможет. Всякими лакомствами потчевать будет…
— Чанёль! — я не выдержал и пнул длинную ногу, вытянутую к противоположной стене. — Что за ерунду ты сейчас говоришь?! Он не мой альфа! Он мне противен!
— Я тоже не твой альфа! Я тебе противен? — неожиданно зло взглянул на меня Пак.
Всю ярость как рукой сняло. На смену ей пришло чувство облегчения и лёгкого недоумения. Вот уж не подумал бы, что этот уверенный в себе альфа-самец будет закатывать мне истерики на почве ревности. Да ещё и где? В вонючем колодце рядом с разлагающимся трупом. Романтика!
— Глупый ты, — миролюбиво фыркнул я, подобравшись под бок Чанёля. — Мне холодно. Разве не погреешь?
Мужчина продолжал дуться и демонстративно разглядывать клочок темнеющего неба.
— Ну, как хочешь! Я тогда Карима позову…
Но не успел я прочистить горло, как альфа сграбастал меня в свои огромные ручищи и накрыл губы жадным мокрым поцелуем. Я даже пискнуть не успел, а его язык уже вовсю хозяйничал в моём рту, жадно вылизывал нёбо, острый ряд зубов и дрожащие от подобного напора губы. Я задыхался, упирался острыми кулачками в плечи мужчины, но даже не думал отстраняться, потому что целоваться с ним было слишком крышесносно и волнующе. Кажется, теперь я понимаю, почему Чонин не хотел мне его отдавать.
— Какой ты сладкий! Вишнёвый! Не могу! — хрипел Чанёль, покрывая лихорадочными поцелуями мою шею и ключицы.
Я лишь рвано дышал, послушно выгибаясь в его руках и мысленно прощаясь со своей девственностью. Когда острые зубы сомкнулись на моей шее, нежно прикусывая тонкую кожу и тут же целуя в извинение, я будто проснулся и отпрянул в угол колодца.
— Ты что сделал? — похолодел я, ощупывая пальцами след укуса.
— Это называется «поставил метку». Теперь ни один альфа к тебе не приблизится! — прошипел Чанёль, пытаясь прикрыть внушительный стояк в штанах. — Ты мог бы и раньше меня оттолкнуть, а не доводить дело до критической точки!
— Ты чуть меня не изнасиловал в яме рядом с трупом! Ты животное! — скорее для виду злился я. — Ещё и метку свою поставил! Даже разрешения не спросил!
— Я твой альфа, и мне не нужно твоё разрешение! И то, что ты не чувствуешь моего запаха, говорит лишь о том, что ты бракованный и у тебя проблемы с обонянием! — эмоционально размахивал руками Чанёль.
— Офигеть! — пришла моя очередь возмущаться. — Вот все вы, альфы, такие! Подавить, подчинить, властвовать! Но мы, омеги, тоже на многое способны! И не смей мне командовать, что делать! Метку он мне поставил! А о последствиях ты подумал, дурья башка?! Теперь каждый поймёт, что я омежка!
— Будешь рубашкой прикрывать. Или шарфик купим, — предложил Чанёль, зацепившись взглядом за покрасневшее место укуса.
Сердито пыхтя, я не стал отвечать, а лишь покрылся краской смущения. Если подумать, то Пак сейчас доказал свои чувства ко мне — не стал бы он метить чужого омегу просто так, из любопытства или чувства превосходства. Значит, я действительно ему нравлюсь и он хотел бы быть со мной? Этот сильный, уверенный в себе альфа, способный расправиться с кучей врагов, смело бросающийся в любые авантюры, обладатель сногсшибательного пресса, длинных ног, красивой улыбки и огромных карих глаз — мой?
— Иди сюда, холодно уже. — Чанёль притянул меня к себе здоровой рукой и крепко обнял, позволяя согреться.
Действительно стало ощутимо холодать — какой-то загробный морозец хватал за пятки, забирался за шиворот и разбегался мурашками по всему телу. Неприятно.
— Чанёль? — шёпотом позвал я, вжимаясь щекой в грудь альфы.
— Что? — мгновенно отозвался он.
— Я тебе нравлюсь? — кажется, даже сердце остановилось в ожидании ответа.
— Нравишься, — без тени сомнения.
— Ты мне, кажется, тоже.
Чанёль не ответил — его руки лишь крепче меня сжали.
***
Склонившись над скрюченным телом Чанёля, я рвано дышал и молча глотал слёзы. Яркие лучи утреннего солнца прекрасно освещали дно колодца, где к разлагающемуся трупу добавилось ещё одно бездыханное тело.
— Карим! Карим!!! — задрав голову, протяжно закричал я.
Старик будто только и ожидал моего вопля — не прошло и минуты, как я услышал приближающиеся шаги и скрип двери.
— Что случилось? — недовольно крикнул он, явив мне перебинтованное грязной тряпкой лицо.
— Он умер, Карим! — разрыдался я, тыча пальцем в Чанёля. — Я проснулся, а он не дышит! Посмотри, что с ним! Пожалуйста!
— Сдох? — Кривая ухмылка разрезала морщинистое лицо. — Правильно я сделал, что не стал тратить на него патроны! По нему было видно, что не жилец!
— Вытащи меня отсюда! Пожалуйста! — я разрыдался с новой силой и отполз в дальний угол.
Карим недоверчиво посмотрел на неподвижное тело Пака, затем на меня, бьющегося в истерике, и, что-то для себя решив, скрылся из виду. Меня всего трясло от страха и волнения, перед глазами расплывались цветные круги, горло сдавило спазмом, поэтому когда в колодец опустилась верёвочная лестница, позорно взвизгнул и зажмурился.