— Чанни, ты убил её? — лихорадочно дрожа, спросил я.
— Посмотри на неё, — альфа обернулся к кобре, всё ещё сидящей рядом с брошенным на песке рюкзаком. — Змей почти не осталось. Возможно, она последняя. Она — как память о прошлой жизни. Она тоже выжила. Как я, как ты, как другие.
— Мы остались без воды, — пробубнил я, впрочем, не став спорить с Чанёлем.
— Скоро уже Город, не переживай. — И от улыбки мужчины стало спокойнее.
***
К счастью, до Города мы добрались без приключений и прошли через главные ворота, когда солнце ещё лишь катилось к горизонту. Дома нас встречал не только всклокоченный Сехун с тёмными кругами под глазами от недосыпа и усталости, но ещё и незнакомый мне альфа с глубоким шрамом на правой щеке. Почувствовав на себе его внимательный взгляд, я испуганно нырнул за спину Чанёля, совершенно не желая нажить себе очередных проблем.
— Хён, где вы были так долго?! Мне пришлось отправить людей в пустыню! — Сехун крепко обнимал альфу и едва не плакал. — Знал бы, что так случится, не отпустил одних!
— Рад, что с тобой всё в порядке! — усмехнулся мужчина с шрамом, пожимая протянутую руку. — Не желаешь меня познакомить с этим чудом?
Я чуть не присел от страха, до того подозрительной показалась мне его фраза.
— Это Бэкхён, бета. Я выкупил его у караванщиков, — произнёс Чанёль, чуть подталкивая меня вперёд. — Познакомься, это хозяин Города — Чжан Исин.
— Здравствуйте! — выдохнул я.
— Ты слишком хорош для беты, — прищурился мужчина, пока я тихо радовался, что спрятал метку за воротником куртки. — Мне нужно поговорить с вами двумя наедине, без лишних ушей.
Что-то коротко приказав охранникам, Пак ушёл вместе с Сехуном, а мне не оставалось ничего иного, как бегом броситься в свою квартиру.
Первым делом я помылся и привёл себя в относительный порядок. Свежая рубашка и брюки приятно холодили кожу, а впервые за долгое время расчёсанные волосы перестали напоминать воронье гнездо.
Без толку послонявшись по дому, я сел на диван в ожидании Чанёля и сам не заметил, как задремал, уставший от долгой дороги.
Разбудили меня поцелуи, короткими разрядами пробегающиеся по коже. Я чуть взволнованно приоткрыл ресницы, но увидев нависающего надо мной Чанёля, расслабился и улыбнулся, зарываясь пальчиками в его лохматую шевелюру.
— Прости, что разбудил, — сверкая глазами в темноте, извинился он.
— Я ждал тебя. Ты покушал? — странно, но ночью всё стеснение как рукой снимало.
— Заботишься обо мне?
— Конечно, — беззлобно фыркнул я.
— Я только немножко посижу с тобой и пойду.
— Куда?
— Хозяин Города просил возглавить охрану у крепости — он боится нападения Ифаня. Так что буду дежурить там всю ночь, а утром отправимся к «Белой лилии» вызволять Чонина и Чунмёна.
— Но ты же не отдохнул! — растерялся я.
— Бэкки, моих людей недостаточно, чтобы ввязываться в бойню с Тао. Исин обещал помочь, если я подежурю этой ночью.
Стало страшно за альфу, так тяжело и устало дышавшего рядом со мной, я крепко обвил его шею руками и зажмурился, глубоко вдыхая чужой запах.
— Что ты делаешь? — прохрипел Чанёль, пока я водил носом по его шее и жадно дышал, впитывая по крупицам аромат.
— Знаешь, мне нравится, — наконец, вынес я вердикт. — Звёздочек в глазах, конечно, нет, но сладкий привкус на языке остаётся! А вообще, мы оба странные — я не чувствую толком твой запах, а мой чувствуешь только ты.
— Мы достойны друг друга, — уткнувшись в мои волосы, прошептал альфа. — Я пойду, Бэкки. Не переживай — я прикажу охранять твою дверь, но ты запрись изнутри на всякий случай. А утром обязательно зайду попрощаться и зацелую!
— Ты не возьмёшь меня? — надулся я.
— Я не готов рисковать своим хрупким омежкой, — сказал, как отрезал, Чанёль. — Не скучай и спи сладко, а я пойду.
С сожалением расцепив мои объятия, мужчина поднялся с дивана и направился к выходу, а у меня внезапно защемило в сердце.
— Чанни?
— Что? — с надеждой обернулся альфа.
— Ты можешь немного задержаться?
***
Я без сожаления расставался с одеждой, будто змея, сбрасывающая кожу, и обнажал перед Чанёлем всю свою сущность — нежную, трепетную, принадлежащую ему одному. Я не желал больше хранить девственность, потому что дороже её для меня был мой альфа, уже не раз жертвовавший собой и своей жизнью ради меня. Если любит, то никуда не денется. Не обидит и не забудет. Не предаст. И моё тело — всего лишь крошечная плата за ту заботу, что он ко мне проявлял.
Лишь сейчас, в его руках, я понимал, что хранить нужно не девственность, а верность и преданность. Защищать не свою невинность, а того, кого любишь. Беречь не себя, а свои чувства.
— Бэкки, — восхищённо и едва слышно прошептал Чанёль, когда я предстал перед ним полностью обнажённым.
Мы стояли напротив друг друга — огромный альфа и хрупкий омега. И моя тонкая ладошка так органично смотрелась в его широкой руке, что сердце сладко замирало и будто падало в бездну.
— Люблю тебя, — сжимая мои обнажённые ягодицы, выдохнул мужчина.
— И я тебя люблю, — приподнявшись на носочках, признался я.
Мы целовались нежно и трепетно, никуда не торопясь и не срываясь на слепую страсть. Я покорно приоткрыл губы, встречая язык Чанёля, посасывая его и тут же передавая инициативу в поцелуе. Внутренности обжигало пламенем, но больно не было — было правильно. И осознание того, что я сейчас открываюсь Чанёлю, впервые не страшило меня.
— Какой же ты у меня маленький, — в перерывах между поцелуями, шептал мужчина.
Его губы медленно скользили по скулам, тонкой шее, едва касались ключиц и вновь возвращались к приоткрытым в немом стоне губам. Заботливо подхватив меня на руки и уложив на диван, Чанёль сел на пол и принялся скользить уверенными движениями по белеющим в темноте бёдрам.
— Так стыдно, — улыбнулся я, жмуря ресницы, когда он поцеловал мои коленки, всё ближе подбираясь к члену.
— Ты мой, я хочу тебя всего попробовать, — усмехнулся Чанёль, прежде чем накрыть губами влажную головку.
Я протяжно простонал и подкинул вверх бёдра, толкаясь вглубь чужого рта и тут же одёргивая себя за подобную вольность. Но альфа не сопротивлялся и покорно заглотил член по самое основание, чуть щекоча чувствительные к ласкам яички.
Бесстыдно раскинув ноги, я стонал и комкал в пальцах простынь, умоляя Чанёля не останавливаться. Мучительно краснея, я тайком дёрнул себя за сосок и невольно выгнулся дугой. Заметив этот фокус, альфа отбросил мою руку и сам начал ласкать тяжело вздымающуюся грудь.
— Я… сейчас… — задрожав, предупредил я.
Мужчина моментально отстранился и ловким движением перевернул меня, поставив на колени. Не говоря ни слова, начал покрывать обжигающими поцелуями крылья-лопатки, выступающие позвонки и ямочки на пояснице. А я лежал, уткнувшись в подушку, и плакал от счастья, потому что это было слишком мучительно и прекрасно.
Почувствовав на ягодицах чужие губы, я сжался, но когда язык скользнул в колечко мышц, мои коленки невольно разъехались и я кляксой стёк на простынь. Не отрываясь от вылизывания ануса, Чанёль подхватил меня под живот и вернул в прежнюю позицию, продолжив поддерживать моё бьющееся в судорогах тело.
— Позволь, я сам, — отстранившись через минуту, попросил я.
Чанёль послушно отодвинулся, а я, встав на колени, завёл руки за спину и коснулся пальчиком влажного колечка мышц. Зажмурившись, протолкнул его внутрь и слегка пошевелил. Когда глухая боль утихла, я добавил второй палец и начал мягко их разводить, подготавливая свою девственную задницу для члена Чанёля. Кстати, о нём — я умудрился свободной рукой нащупать ствол альфы и восхищённо замереть, так как, судя по ощущениям, он был очень большим и твёрдым.
— Незабываемое зрелище, — промурлыкал Чанёль над моим ухом, протискивая к моим двум свой палец.
— Мне так стыдно, — всхлипнул я, прильнув спиной к груди мужчины.