— Чанни, всё хорошо! Не плачь! — растерянно бормотал я, гладя ладошками впавшие влажные щёки.
— Я так боялся, что потеряю тебя, — не обращая внимания на боль в руке, выдыхал в мои волосы альфа.
Увлечённые друг другом, мы даже не заметили, как Сехун с Тао схватили и начали связывать пришедшего в себя Ифаня.
Вновь хлопнула дверца, и к нам направился отчего-то бледный и недоумённый Лухан. Явно не веря своим глазам, он остановился рядом с моим альфой и нервно сглотнул. Тот тоже перевёл на него ещё мутный взгляд и затаил дыхание.
— Чанёль, неужели это ты? — закрыв рот ладошкой, шепнул омега.
— Лухан? — выпуская меня из объятий, выдохнул альфа.
========== Глава 23 ==========
— Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! — Я не находил себе места, наворачивая круги по бывшей омежьей столовой. — Они второй час наедине общаются!
— Бэк, успокойся. Он же сказал, что Лухан какой-то его друг детства, — постарался успокоить меня Кёнсу.
— А вдруг он его истинный? — всхлипнул я. — Знаешь, как у Чанёля глаза загорелись, когда он этого омегу увидел?
— Не накручивай себя, а лучше помогай готовить — я в этом не силён! — пробурчал Чонин.
Солнце уже катилось к горизонту, а мы всё ещё были на ногах, не находя ни минутки, чтобы отдохнуть и зализать полученные раны. Вначале мы долго сгружали трупы — точнее, этим занимались альфы. Затем, несмотря на наши увещевания, уехал Исин, прихватив с собой Минсока и Ифаня, клятвенно заверив, что заточит их до конца дней в городской тюрьме. Правда, Сехун поговаривал, что хозяин Города застрелит их через пару километров, но узнать, так это или нет, нам было не суждено.
Вот и сейчас, когда страсти немного утихли, а вокруг крепости были расставлены бойцы Чанёля, охраняющие территорию, мы получили возможность немного прийти в себя после выматывающего дня.
Пока мы с Чонином готовили нехитрый ужин, а Сехун развлекал нас болтовнёй, Кёнсу убежал в туалет. Я посчитал это отличной возможностью поговорить о друге, а заодно отвлечься от тягостных мыслей о Чанёле и Лухане. Дикая ревность и страх разрывали меня напополам — я ведь так ждал Пака. Мечтал о том, что он будет обнимать меня и шептать, как сильно скучал, а он, вместо этого, сказал, что Лухан его давно потерянный друг, с которым они познакомились в метро, и заперся с ним один на один в комнате. И кто знает, чем они там занимались!
— Сехун, — тряхнув головой, позвал я.
— Чего? — живо откликнулся парень.
— Ты только не подумай ничего такого, — замялся я.
— Спрашивай уже! — хохотнул Чонин, как будто это его касалось, а не брата.
— Тебе нравится Кёнсу? — спросил, и щёки заалели, будто о себе интересовался.
— Ну, — Сехун вытянул губы трубочкой и задумался, — он милый, но от него воняет как от помойной бочки!
— Что ты сказал?! — мгновенно разозлился я, подскочив к альфе. — Он мой друг! Не смей так о нём говорить!
— Он прав, Бэк! — спокойно отозвался Чонин. — Для нас, омег, твой друг обычный паренёк. Но альфы ведь устроены иначе! С Кёнсу переспало множество альф, и каждый из них наложил свой след и запах. Для любого альфы Кёнсу сейчас будет пахнуть отвратительно, и, прости, но пары среди них он не найдёт.
— Но ведь он это делал не специально! — продолжал возмущаться я.
— Какая разница! — вздохнул старший омега.
— А вот от Лухана пахнет божественно — какими-то сладкими фруктами и цветочками. М-м-м, аж мурашки по коже, — блаженно улыбаясь, промурлыкал Сехун.
Я посмотрел на альфу испепеляющим взглядом и повернулся к двери, мгновенно заметив исчезнувшую тень. Стараясь не шуметь, положил нож на стол и выбежал в коридор — только пятки Кёнсу сверкнули.
Я отыскал друга на крыше общежития — он сидел на самом краю и, судя по дрожащим плечикам, плакал. Виновато опустив голову, я присел рядом и крепко его обнял. Не зная, как успокоить Кёнсу, я принялся рассказывать ему о приключениях, пережитых в пустыне. Немного приукрашал их, где-то наоборот недоговаривал. Но затея удалась — вскоре друг лишь изредка всхлипывал, щуря красивые карие глаза, обрамлённые влажными от слёз ресницами.
Как бы я хотел, чтобы мой Кёнсу был счастлив.
***
На ужине собрались все, кроме Чунмёна, отдыхающего наверху. Всё ещё обиженный на Чанёля, сидевшего во главе стола, я сел с другого края, рядом с Кёнсу. К счастью или к несчастью — это как посмотреть — Лухан успел отреставрировать простреленное дважды плечо Пака и замотал свежим бинтом. Я бы, пожалуй, в обморок брякнулся от такой картины.
Счастливый Тао, не сводящий с Чонина влюблённого взгляда, притащил откуда-то из своих закромов бутылку вина и щедро наполнил ими кружки.
— Что ж, — поднялся из-за стола Чанёль, — сегодня мы выиграли тяжёлый бой. За вас, друзья!
Все обрадовано загудели, ударяясь металлическими кружками. Я лишь слегка пригубил алкоголь, а вот Кёнсу выдул всё и долго ещё морщил гладкий лоб.
— Я подумал, что было бы неплохо остаться жить в «Белой лилии», — во время ужина заявил Чанёль. — Как вы думаете?
— А как же Город? — растерялся Сехун, до этого без устали подкатывающий к жующему Лухану.
— Ну а что Город? — пожал плечами Пак. — Там мы чужие, а здесь создадим своё, общее. Восстановим крепость, теплицы, здания. Будет свой дом в бескрайней пустыне. Я раньше по молодости мечтал отправиться вместе с караванщиками по миру, искать остатки прежней жизни; её потерявшие прежнюю красоту обломки, а сейчас понял, что неважно где ты. Важно — с кем ты делишь свою жизнь. Сейчас здесь все мои друзья, и я хотел бы остаться именно тут. Не хочу больше кочевать, искать невидимые идеалы…
Чанёль замолчал и обвёл взглядом притихших друзей, задержав взгляд на мне.
— А что думает мой омежка, так безрассудно усевшийся подальше от меня? — в доброжелательном тоне чётко угадывались стальные нотки.
— Было бы неплохо остаться здесь, — уткнувшись в тарелку, пробурчал я.
Сразу после окончания ужина Чанёль сгрёб меня в охапку и, невзирая на мои писки и слабые трепыхания, потащил на второй этаж. Напоследок я услышал хихиканья омег и смущённо покраснел — что они теперь обо мне подумают?
— А теперь говори, что это было! — рыкнул Пак, затолкнув меня в одну из свободных комнат.
— О чём ты? — изумился я.
— Мой омега, ради которого я рисковал жизнью, даже не сел рядом со мной во время ужина! — заорал Чанёль, яростно раздувая ноздри. — Как ты мне это объяснишь, а?!
— А ты не рычи на меня! — обиженно засопел я. — Сам заперся с этим своим Луханом на целый вечер. Откуда я знаю, чем вы там занимались?
— Он вытаскивал пулю из моего плеча! — рявкнул Чанёль. — А ещё рассказывал о том, как выжил после похищения! Как сбежал от тех альф, как искал меня по всему метро, как потом мотался по Городам, путешествовал с караванщиками, прикидываясь бетой!
— Все омеги такие сильные, а я цветочек, — тихо всхлипнул я, но альфа даже не услышал.
— Лучше скажи, что я сделал не так? Ты понял, что я слишком стар для тебя? Что не хочешь со мной быть? Или ты встретил истинного? — засыпал меня вопросами Пак.
— Всё сказал? — сложив руки на груди, поинтересовался я. — Нет, Чанёль, никого я себе не нашёл! Я о тебе, дураке таком, волновался! Места себе не находил! А ты, вместо этого…
Но договорить мне не дали — сжали в жарких объятиях и начали страстно целовать. Вначале я покорно обхватил шею Пака руками, но когда воздух в лёгких закончился, принялся легко бить его кулачками по плечам.
— Мой сладкий, только мой, — шептал Чанёль, касаясь распухшими от поцелуя губами моих порозовевших скул. — Дай-ка я тебя понюхаю!
Этот изверг и собственник в мгновение ока избавил меня от одежды (и это с простреленной-то рукой!) и принялся обнюхивать с головы до пят, даже подмышки заглянул и коленные чашечки облизал!
— Вишнёвый мой, маленький мой, — бормотал он, изучая губами каждый изгиб моего тела.