Что за узкая черная полоска, протянувшаяся по недавней линии береговой кромки воды? Она, оказывается, состоит из маленьких погибших синих листогрызов. Их здесь множество. Как жуки попали в воду? Вероятно, перелетая Сорбулак, сбитые ветром, они падали в воду и уже не могли выбраться из нее. По гладкой земле носились светлые жуки-скакуны. Их личинки всюду наделали норки с аккуратным круглым входом.
Как я и ожидал, здесь оказалось немало следов. Больше всего натоптала маленькая лисичка-корсак, и, хотя ей здесь, казалось, делать было нечего, отпечатки ее лап виднелись всюду. Впрочем, может быть, она, хитрая, промышляла птенчиков шилоклювок, а обездоленные родители не зря проявляли сейчас столь истерический характер.
Бронзовки поедают цветы солодки
Жуки-нарывники — обычнейшие обитатели пустыни
Страшный бич пустынь и оазисов — азиатская саранча в нашей стране побеждена
Не ждал я увидеть здесь на открытой пустыне следы семейки косуль. Осторожные животные бродили по простору солончака, потом собрались кучкой, потоптались на месте и вновь разошлись. Там, где почва плотная, животные отпечатывали копыта красивым «сердечком». Но едва только ступали на топкую почву, как след преображался, копытца для большой опоры сильно расходились в стороны, оставив еще и отпечатки «коготков».
Мне понравилось несколько следов барсука и корсака. Но я не стал пользоваться гипсом, а взял и вырезал кусочки почвы вместе со следами. Потом, когда они высохли и затвердели, экспонат для коллекции следов получился отличный.
На вязкую почву солончака забредали черепахи. Их следов (закорючек) было немало. У большинства черепах все же хватало сообразительности повернуть обратно. Прочная броня и недоступность врагам не способствовали развитию психической способности у этого животного, и о хна не пожелала свернуть с заранее намеченного пути и безнадежно застряла в жидком иле недалеко от кромки воды.
С высоких холмов на голые солончаки, как на дачу, переселились муравьи-бегунки. Аккуратные холмики их гнезд виднелись во многих местах. Неутомимые землекопы, они из выносимой наверх земли быстро возвели идеально круглые курганчики, похожие на миниатюрные кратеры. Курганчики, быстро высохнув, стали крепкими. Они — отличная защита подземных жилищ на случай проливного дождя и возможного наводнения. В жаркой сухой пустыне бегунки никогда не делают таких курганчиков. Там они ни к чему. Сухая мелкая земля, вынесенная наверх, разбрасывается в стороны и развеивается ветрами. Под курганчиком располагались широкие и обширные залы. Никогда, даже у самых крупных муравьев, не приходилось встречать таких просторных помещений, как здесь. Ради пристрастия к излишкам жилплощади муравьям приходится трудиться едва хи не в несколько раз больше обычного. Очевидно, чем 39 крупнее камеры, тем сильнее обмен воздуха и меньше влажность. Этот своеобразный дренаж сушит почву. Так, муравьи устраивают помещения не только с неодинаковой температурой, размещая камеры на различной глубине от поверхности земли, но и с определенной влажностью.
Но почему бегункам нравятся голые, открытые площадки пустынь? Казалось бы, на бесплодной земле им нечего делать. Эта загадка долго меня занимала. Оказалось, что на землю постоянно падают летящие насекомые, одни — случайно, другие — погибая. Неутомимому бегунку легко разыскивать такую добычу, легко по гладкой поверхности и дотащить ее до своего жилища с большого расстояния.
В одном месте я увидел старательно работающую самочку бегунка. После брачного полета она обосновалась на голом берегу вдали от опасности. Здесь, вырыв норку, заботливая мать вырастит своих первых дочерей-помощниц и, возможно, если судьба ей будет благоприятствовать, положит начало новому муравейнику.
Как и прежде, поразило на Сорбулаке обилие трупиков навозников громадных гамалокопров, скарабеев и других, поменьше размерами. Жуки гибли, влипая в жидкий солончак. Что влекло сюда этих крупных и сильных насекомых?
Вдали от Сорбулака в степи среди яркой зелени виднелась красная полоска цветущего мака. А далее за ней сверкал большой ярко-голубой залив или озерко. Я уже целых полчаса бреду к голубой полоске по степи (пустыней сейчас нельзя назвать эту землю), а она все еще далеко.
Кое-где шевелится трава. Среди растений неторопливо ковыляют степные черепахи. Они подолгу всматриваются в меня, моргая маленькими подслеповатыми глазками, затем втягивают голову и ноги под панцирь пряча свое тело под надежную защиту прочного бункера.
Среди сизой полыни видны скопления больших серо-голубых, в изящных полосочках и пятнышках гусениц походного шелкопряда. Их дружные семейки, братья и сестры, вышедшие из яйцекладки матери, все еще не расстались друг с другом, путешествуют походным строем. На ночлег и на время линьки гусеницы собираются плотным клубком. Но вскоре они разбредутся и превратятся в куколок, из которых через несколько дней вылетят бабочки.
Вблизи Сорбулака растет обильно плодоносящая селитрянка: ее ягоды съедобны
Гусеницы походного шелкопряда живут семьями, но, прежде чем окуклиться, расползаются в разные стороны
Хищный ктырь поймал муху-жужжало
Возле небольшой татарской лебеды три муравья-бегунка деловито роют землю вокруг стебля. Осторожно я отгоняю одного за другим, но они с завидным упорством возвращаются обратно и вновь принимаются за прерванную работу. Может быть, в этом месте случайно завалило землей их товарища, и он, оказавшись в беспомощном положении, подает сигналы, просит их о помощи? Такое у бегунков я наблюдал не раз. Но земля в этом месте чиста, плотна и крепка. Тогда принимаюсь за раскопку и я. Вскоре добираюсь до корня и вижу на нем маленьких розовых личинок червеца. Так вот почему муравьи копали землю! Они пробивались к дойным коровушкам. Но как они почуяли их через слой земли толщиной в несколько сантиметров? Или, может быть, червецы сами подали сигнал: мол, мы здесь, ждем вас, вашей защиты и очень давно приготовили сладкое угощение!
Голубая полоска уже близка, и я начинаю догадываться, что это такое, но мое внимание неожиданно отвлекает изрытая ямами земля. Тут дикие свиньи основательно взрыхлили землю в поисках кореньев. Две крупные свиньи и пять подсвинков оставили на солончаке отпечатки крупных копыт и «коготков». Где же такие большие и заметные звери скрываются на день? Вокруг гладкая, слегка всхолмленная пустыня, и нет на ней ни зарослей густых высоких трав, ни кустов, ни деревьев.
Голубая полоска встретила меня густым ароматом нектара. Это цвели изящные и скромные незабудки, и было их так много, будто кусочек неба опустился на землю.
Незаметно пролетел день. Солнце уходит за холмы, розовое небо постепенно темнеет. Еще гуще синеет далекий хребет Заилийского Алатау. Теперь его белые вершины, покрытые ледниками, стали розовыми потом побагровели и внезапно потухли.
Пробудились жнецы, вышли из гнезда и полились черными ручейками по тропиночке за поспевшими зернами трав. В то время, когда сборщики урожая трудятся наверху, в темных камерах работают лущильщики зерна, освобождая их от оболочки. Носильщики отбросов выволакивают длинные чешуйки зерен пустынного злака и бросают их тут же на холмике вокруг входа. Некоторые из них волокут чешуйки далеко от гнезда по тропинке сборщиков до самой плантации, где происходит жатва, и там, покрутившись, бросают ношу. Кто они, такие несмышленые, и зачем так далеко несут на себе никчемный груз? Сборщики урожая, намерившись выбросить наружу шелуху зерна, понесли ее по привычному и изведанному пути на место жатвы. Привычка, говорят, вторая натура, и отказаться от нее нелегко не только муравьям.