Живописное ущелье нам очень понравилось. Мы разведали, куда оно выходит, и потом, петляя по узкому руслу сухого потока, пробрались в него на машине. Кое-где, правда, пришлось проделать для этого проходы в обвалах. Возле высокого обрыва, подмытого селевым потоком, мы нашли глубокую тень и прохладу. И кстати: началась изнурительная жара.
Там, где весенние потоки воды, промчавшись, оставили на дне тонкую взвесь мокрой глины, она, высохнув, растрескалась на кусочки неправильной формы. Каждый такой кусочек подобен паркету. Под ними, а также в глубоких трещинах между ними в тени и прохладе скрывались клещи-гиаломы, находили приют жуки-чернотелки и слоники, уховертки и пауки. Удивительно много пауков! На кого они охотятся?
Продолжаю поднимать плитки засохшей глины и вижу чешуйчатницу, черного жука-жужжеличку, черного муравья-бегунка, но поймать его невозможно. Он делает резкие молниеносные и зигзагообразные броски и ныряет в щель. Разыскиваю его. Приподнимаю плитку земли. Беглец тотчас же. в какую-то долю секунды, исчезает. Обычно этот муравей при опасности не прячется и не затаивается, а спасается бегом, рассчитывая на свои ретивые ноги. Видимо, не случайно он такой осторожный. В Белых горах нелегко жить.
Нас всюду преследуют разные мухи. Они страдают от жажды, гоняются за нами, стараются урвать капельку пота и уж пьют чай с нами непременно. Чуткость к влаге в этом царстве сухости у них необычайная. Я поднимаю плитку «паркета». Под ним влажная почва. Моментально под лопаточку лезут несколько мух, страдающих от жажды.
Собака ни на шаг не отходит от меня. Ее интересует решительно все, начиная с вертких мух, медлительных жуков, стремительных ящериц и мелькающих — в воздухе стрижей. За всеми она зорко следит, а что может — хватает зубами. Только изрядно утомившись, плетется сзади. Так мы и приходим вместе на бивак после похода. Сегодня она неожиданно преподнесла нам сюрприз. Мыс Сергеем выбрались из ущелья и пошли по равнине вдоль-гор. Дул встречный ветер. Неожиданно собака, что-то почуяв, резко свернула в сторону. А еще через минуту, разыскивая ее глазами, я увидел забавную картинку: разинув рот и вывалив язык, напрягая все силы, наш щенок гнался за лисенком. Тот крутился возле большого куста саксаула, силы его явно таяли Издали погоня походила на забаву. Один раз Кирюшка, увидев меня, расхрабрился, изловчился, схватил за холку лисенка. Тот огрызнулся. Кончилась погоня тем, что бедный усталый лисенок забился под куст саксаула, выставив мордочку со злыми желтыми глазами. Пришлось взять на руки негодующую собаку и предоставить лисенку свободу.
Сергей отнял у фокстерьера лисенка
Ночь возле обрыва выдалась прохладной. Утром с запада потянулись тучи и закрыли солнце. Налетел ветер. Похолодало. Какие контрасты нам преподнесла пустыня: вчера днем было 33 градуса, сегодня днем почти в три раза меньше — 12. Жителю севера погода с 12 градусами, может быть, покажется теплой. Мы же, прожаренные, мерзли основательно, нацепив на себя всю запасную одежду, которая оказалась в нашем распоряжении.
Насекомых нет: спрятались. Лишь муравьи-жнецы торопятся, бегут по тропинке, спешат снять урожай семян саксаула. Присматриваешься к земле — и никого. Глаза ловят ничтожные движения. Прокатилась от дуновения ветра соломинка. Настораживаешься и вдруг видишь: по песку бежит странная горбатая мушка и поблескивает отсвечивающими синевой крыльями. Эта мушка мне не встречалась раньше. Надо взглянуть на нее через лупу. Но куда там! Такая шустрая! Тогда остается воспользоваться эксгаустером. Мгновение — и горбатая мушка исчезает в трубочке. В резервуаре эксгаустера не стало мушки, а ползает крошечный рабочий муравей кардиокондила элегантула и его сестрица — крылатая самка. Так вот в чем дело! Рабочий взвалил на спину крылатую самку и потащил ее на новое местожительство. Иначе ему, крошке, и нельзя нести груз, как только на спине. В таком виде он и походил на горбатую мушку.
Муравьи-рабочие часто переносят членов своей семьи, и для этого у каждого вида существуют установленные издавна и строго соблюдаемые правила транспортировки живого груза. Но чтобы переносили на спине — вижу впервые.
В холодную погоду пустыня не интересна. Но надоело сидеть на биваке. Мы оставили Ирину у машины и пошли с Сергеем по живописному извилистому ущелью. За каждым поворотом — новая работа воды и ветра, необычный «бастион», причудливый столб, крепость с башенками, городки, неприступные замки Пейзажи меняются один за другим, и нет им конца. Будто перелистываешь страницы книги с богатыми иллюстрациями и все ждешь нового. Давно пора возвращаться на бивак, но интересно, что дальше, за новым поворотом. И так без конца.
На одной высокой колонне— она вся в разноцветных поперечных слоях — большая шапка из сучьев. Это гнездо птицы. На нем сидит великовозрастный птенец грифа. Завидев нас, птенец с удивлением вытягивает шею, всматривается, внимательно следит за нами. Он в полном одиночестве, наверное, давно изучил вокруг себя все до мельчайших подробностей, знает и животных, и птиц, а вот человека видит впервые.
Странные глиняные горы! Всюду кристаллы гипса, самые разнообразные. Толщу разноцветных глин пронизывают тонкие перегородки гипса и мрамора. Там, где глина вымыта дождями и выдута ветрами, возникает своеобразная ячеистая структура поверхности. Иногда на земле лежат особенные образования из кристаллов гипса, сложенные из причудливо переплетающихся пластинок. Они очень похожи на розу. Такие гипсовые розы — отличный сувенир, и мы набираем их на память о Белых горах.
Но вот поход закончен. Мы сидим возле машины, отдыхаем. Вокруг царит тишина Но рядом стукнули камешки. Поворачиваю голову и вижу на косогорчике прямо над машиной в каких-нибудь пятидесяти метрах от нас застыли как изваяния два джейрана. В них все прелестно: стройные туловища, точеные ножки, выразительные большеглазые мордочки, лировидно изогнутые рога.
Джейран застыл как изваяние
— Скорее фоторужье, скорее! — шепчу я своим помощникам. Но незначительное наше движение — и джейраны бесшумно и молниеносно скрываются за уступчиком. Будто их и не было вовсе, а так, все показалось.
Ущелья Белых гор
В Белых горах по сухим руслам мы уже встречали кое-где следы джейранов. Здесь, в этой неприступной и дикой местности, они находят спасение от охотника. Но горы безводны, и для того чтобы утолить жажду, надо брести двадцать километров до реки Или. Ночью же бедных животных иногда подстерегают браконьеры на автомашинах с фарами. Ослепленные животные, как заколдованные, застывают на месте.
Когда-то джейранов в пустынях Семиречья было много. Удивительно неосторожно это животное. Увидев машину и отбежав от нее. оно остановится, чтобы удовлетворить любопытство, а если побежит, то по пути машины, обязательно пересечет дорогу впереди и только тогда скроется. Эта черта и губит джейрана. А возникла эта привычка против своего исконного и давнего врага — волка. Несколько волков гонят джейранов по направлению к затаившимся своим собратьям. Пересечь направление погони и уйти в сторону — значит избежать засады. От волка такая уловка помогала, а от человека — наоборот.
Отдохнув, мы продолжаем бродить по горам.
В Белых горах саксаул великолепен. Только у подножия гор деревья страдают от недостатка влаги.
Цветастые волосатые гусеницы бабочки оргия дубуа — самые распространенные в пустыне. Они многоядны. Кормятся охотно и саксаулом. Сейчас, страдая от голода, они поползли все разом почему-то на запад. На каждом шагу мы видим путешественниц. На их пути — глубокие водомоины. Гусеницы падают в них, а потом поднимаются по противоположному склону. В одном месте их путь преградил песчаный склон. Он весь изборожден следами гусениц. Налетит порыв ветра и волочит гусениц, подобно легким соринкам, обратно. Но они не сдаются и упрямо поднимаются кверху. И так до бесконечности. Я приглядываюсь ко дну оврага. У основания песчаного откоса масса погибших сухих трупиков гусениц оргий.