— Аттестаты ваши, проговорилъ онъ съ тѣмъ же посвистываньемъ, даютъ вамъ право на поступленіе безъ экзамена. Вы, обратился онъ къ Телепневу, желаете на камеральный. Если попадете въ комплектъ, то поступите, а вы, отнесся онъ къ Абласову, можете поступить во всякомъ случаѣ, ибо на медицинскомъ факультетѣ комплекта нѣтъ. Отправьтесь, господа, къ г. синдику. Вы его найдете въ правленіи университета и отдадите ему ваши бумаги. А за симъ вы явитесь къ инспектору студентовъ, онъ живетъ тамъ же, гдѣ и правленіе, только въ нижнемъ этажѣ.
Проговоривши все это, ректоръ, на поклонъ юношей, подался всѣмъ корпусомъ и откинулъ свою ножку назадъ, въ родѣ того, какъ кланяются благовоспитанные мальчики въ синихъ курточкахъ. Тѣмъ сцена и покончилась. Наши пріятели отправились въ университетъ и вошли въ него боковымъ входомъ со двора. За ректорскимъ домомъ помѣщалась обсерваторія, и самый университетскій дворъ былъ очень обширенъ. Горшковъ убѣдилъ товарищей сперва взглянуть на него, а потомъ идти къ синдику. По срединѣ двора стоялъ памятникъ, изображающій поэта въ тогѣ и съ лирою въ рукахъ.
— Не великую ему честь сдѣлали, вскричалъ Горшковъ, чутьне на задній дворъ отправили! Ну, а это что, Абласовъ? указалъ онъ на круглое зданіе съ куполомъ, стоявшее позади памятника за садикомъ и соединенное арками съ двумя двухъ-этажными домами особой ученой постройки.
— Это, должно быть, анатомическій театръ, проговорилъ Абласовъ.
— Гдѣ ты, любезный другъ, будешь мертвечину рѣзать.
Телепневъ постоялъ передъ памятникомъ, и весь видъ университетскаго двора показался ему очень оригинальнымъ точно будто нарочно и монументъ поэту, и зданіе, гдѣ разработывается наука, были загнаны на дворъ; точно будто ихъ держали въ черномъ тѣлѣ и не пускали даже скрасить будничную и казенную обстановку губернскаго города.
— Пойдемте, вотъ прямо, крикнулъ Горшковъ. Видите дверь, она видно въ сѣни выходитъ, гдѣ мы вчера были.
И всѣ трое зашагали по длинному двору, вымощенному мелкимъ булыжникомъ. Дверь указанная Горшковымъ, дѣйствительно привела въ сѣни, гдѣ они были наканунѣ; но въ правленіе оттуда нельзя было попасть прямо. Швейцаръ указалъ имъ на дверь въ боку, черезъ которую они вступили въ длинный, узкій и темнѣйшій корридоръ. Онъ имъ напомнилъ нижній корридоръ ихъ гимназіи, гдѣ происходили всѣ тайныя школьныя дѣла. Пройдя этотъ корридоръ, они вышли на маленькую площадку съ однимъ окномъ. Направо дверь съ надписью: Инспекторъ студентовъ-, налѣво двое дверей: одни въ студенческую шинельную, другія на лѣстницу въ аудиторіи.
Горшковъ сдѣлалъ рожу, взглянувши на инспекторскія двери. Вотъ оно, подумалъ онъ, ближайпіее-то начальство! но тотчасъ же сообразивши себѣ, что онъ вольнослушатель, тряхнулъ небрежно головой. Въ углу, на лавкѣ, у окна сидѣлъ сторожъ. По наружности онъ былъ весьма невзраченъ: рожа красная, носъ картофелиной, изобличающій употребленіе спиртуозовъ, вѣчно небритый подбородокъ, слѣды табаку и плотно стриженные волосы съ просѣдью. Горшковъ очень бойко спросилъ его: куда пройти въ правленіе? Сторожъ посмотрѣлъ на него, какъ на новичка, и прежде нежели отвѣчать на вопросъ, сталъ самъ задавать ему вопросы: откуда онъ и когда пріѣхалъ, и куда поступаетъ. Къ бесѣдѣ присоединились Абласовъ и Телепневъ, и черезъ пять минутъ узнали, что сей невзрачный сторожъ лице не малое, что онъ состоитъ при инспекторѣ разсыльнымъ и швейцаромъ, что отъ него исходятъ призыванія къ суду и расправѣ, что онъ есть вѣстникъ золъ и радостей, ибо черезъ него проходятъ всѣ письма, посылки и деньги студентамъ. Узнали они также, что зовутъ его Дементьевъ или по-студеически Демка. Онъ-то и былъ настоящій университетскій швейцаръ, не смотря на то, что онъ носилъ только названіе разсыльнаго. Демка имъ разсказалъ, какъ пройти въ правленіе, какъ зовутъ синдика и объявилъ имъ, чтобы они не мѣшкали въ правленіи, ибо-де Ѳедоръ Ивановичъ, инспекторъ, поѣдетъ къ попечителю, а явиться имъ слѣдуетъ сейчасъ' же, такой ужь порядокъ.
Полѣзли они наверхъ. На первой площадкѣ они увидѣли стеклянную дверь съ надписью: аудиторіи, — и всѣ трое полюбопытствовали заглянуть. Прямо стояли большіе часы, немножко подальше, за дверью, большая черная доска съ надписью: объявленія инспектора студентовъ. Вѣшалка и три физіономіи сторожей составляли всю обстановку. Одинъ изъ нихъ стоялъ у дверей и держался за ручку. Въ этомъ, вѣроятно, заключалась вся его обязанность. Поднявшись на самый верхъ, они прошли въ правленіе занимавшее рядъ маленькихъ комнатъ съ крошечными окнами. Ихъ провели въ присутствіе, гдѣ синдикъ отобралъ ихъ бумаги, сказалъ, что они могутъ быть приняты и велѣлъ явиться черезъ два дня; объ инспекторѣ ничего не упомянулъ. Синдикъ былъ маленькій человѣкъ съ огромнымъ крючковатымъ носомъ, плотно стриженный и въ золотыхъ очкахъ. Говорилъ онъ очень сладко и показался нашимъ гимназистамъ чрезвычайно добрымъ и пріятнымъ человѣкомъ.