Въ постскриптумѣ, Телепневъ прибавилъ, что одну стипендію желаетъ учредить въ К., а другую въ Д. Въ Д. она должна быть сейчасъ же предоставлена студенту Варцелю до окончанія имъ курса, съ уплатой за него той суммы, которую онъ долженъ за годъ казнѣ. А послѣ Варцеля стипендія должна быть выдаваема одному изъ русскихъ студентовъ, штудирующихъ въ Д.
Послѣ того Телепневъ написалъ два письма къ Абласову и Горшкову, гдѣ просилъ ихъ исполнить его предсмертную просьбу: принять въ память ихъ старой дружбы небольшой капиталъ, который бы помогъ имъ, первое время, проложить себѣ честную дорогу въ жизни. Спалъ Телепневъ спокойно. Но за то Яковъ весь измучился за пего, то и дѣло просыпался и выскакивалъ изъ своей каморки, боясь видно проспать то время, когда барина поведутъ на разстрѣляніе.
Варцель разбудилъ Телепнева въ шестомъ часу.
— Смотри, Миленькій, — сказалъ ему Телепневъ: — если меня убьютъ, то я прошу тебя отправиться вмѣстѣ съ Яковомъ на мой счетъ въ Н., гдѣ живетъ мой опекунъ, и передать ему вотъ этотъ пакетъ, гдѣ я написалъ всѣ мои желанія.
— Все, что прикажешь, дружище. Я, братъ, малый простой, ужь коли привяжусь къ кому-нибудь, такъ не на однихъ словахъ.
— А сильно ты за меня трусишь?
— Да шутъ ихъ знаетъ, прости Господи. Ты вотъ что сдѣлай, Телепневъ: затянись ты ремнемъ широкимъ покрѣпче, вотъ я тебѣ принесъ, и засунь ты за ремень большой ключъ.
— Къ чему все это?
— Да ужь ты слушайся меня, а не умничай. Иной, разъ пуля въ самый поясъ попадаетъ, а тутъ отскочитъ.
— Этимъ не спасешься.
— Не умничай, говорятъ тебѣ, ради Бога. И вотъ, что я тебѣ еще скажу: тебѣ первому стрѣлять; ты вызванъ, ну, такъ ты вотъ стой такъ бокомъ, и локоть парируй пистолетомъ, и коли хочешь хватить въ него хорошенько, такъ цѣлься выше, рука непремѣнно опустится.
— Да я выстрѣлю на воздухъ, не имѣю ни малѣйшаго желанія убить Лукуса.
— А ты больше великодушничай. Ты выстрѣлишь на воздухъ, а ужь онъ закатитъ тебѣ; отъ этихъ бурсаковъ ты пощады не жди. По крайности въ руку ему хорошенько угоди, чтобъ его обезоружить.
— Ну, Миленькій, объ этомъ что толковать. Что будетъ, то и будетъ. Скверно кончится, тогда прощай, спасибо тебѣ за твою дружбу. Исполни мою просьбу. Кончится хорошо, тогда выступимъ изъ корпораціи, будемъ жить да поживать и готовиться изъ химіи.
Варцель наканунѣ бѣгалъ въ клинику и пригласилъ фликеромъ хирургическаго ассистента.
— Тутъ дѣло не шуточнымъ пахнетъ, — говорилъ онъ: — бурсака не пригласишь, бурсакъ хорошенько не умѣетъ взять ланцета въ руки.
Ровно въ шесть часовъ вышли они изъ дому. Яковъ также попросился у барина и, держась въ отдаленіи, слѣдовалъ за господами въ ужасномъ страхѣ. Миленькій, въ короткой черной мантилькѣ, выступалъ своими длинными ногами, не сгибая колѣнъ. Подъ мышкой онъ пряталъ ящикъ съ пистолетами. Глухимъ переулкомъ вышли они на окраину города. Телепневъ всю дорогу молчалъ. На этотъ разъ въ сердцѣ его горячо отозвались всѣ умершія и живыя привязанности. Ему не хотѣлось умирать. Онъ только-что началъ новое трудовое и сознательное существованіе. Пульсъ жизни билъ въ немъ сильно и звонко, грудь дышала чистымъ весеннимъ воздухомъ Все звало къ труду и наслажденію. Проходя по тропинкѣ у забора, онъ всматривался въ траву и, притаптывая ее ногой, спрашивалъ про себя.
— Увижу-ли я эту травку?
— Телепневъ! — крикнулъ ему Варцель, шедшій позади.
— Что?
— Надо бы тебѣ поѣсть.
— Зачѣмъ?
— Отощаешь, братецъ, а это не годится.
Телепневъ усмѣхнулся.
Они вышли на большую дорогу. Утро стояло яркое и прохладное. Варцель поровнялся съ Телепневымъ и зашагалъ съ иимъ рядомъ.
— Я ужь, братъ, Телепневъ, поставлю тебя какъ слѣдуетъ къ дереву, надобно такъ стать, чтобы не противъ солнца.
Телешіевъ задумался и ничего не слыхалъ, что ему говорилъ Миленькій. Жутко у него было на сердцѣ. Безпричинность возможной смерти особенно его подавляла, а не драться нельзя было.
«Неужели же», думалъ онъ: «все, что я пережилъ, все это вело только къ бурсацкому шкандалу? Видно, такъ и нужно, видно, затѣмъ и умерли отецъ, Софья Николаевна, Маша, чтобы мнѣ не за что было больше ухватиться въ жизни.»